Топи Стагмуса. Дерайтус

Начинало казаться, что эти топи бесконечны, и не без причины, - везде царил запах гнили, а солнечные лучи, несмотря на светлое время суток, едва ли пробивали себе путь в эту непроходимую глушь. Бывало, что земля уходила из-под ног, стоило сделать один неосторожный шаг и любой путник, даже подготовленный к подобным местам, мог с легкость остаться здесь навечно, поглощённый смертным сном. Обстановка была крайне напряженной в этих местах, возникало чувство, что по этим местам уже тысячу лет не ступала нога путника, да и что здесь кому искать? Разве что изгнаннику, желающему быстрой смерти, быстрой и безболезненной. Такая атмосфера могла устроить лишь ходячего мертвеца, душа которого не смогла найти покоя в каком либо из загробных миров. Если же сюда попадал кто из мира живых и долгое время, уцепившись за желание выбраться и жить дальше, был способен защитить себя от всех ужасов здешних болот, то моральное сражение многие были обречены проиграть, и не удивительно. Болотная топь  будто бы высасывала всю волю к жизни, постепенно поглощая путников, не редкие крики, доносящиеся в дали, постоянно заставляли держать внимание на предельном напряжении. А загадочные огоньки, манящие за собой в пагубные ловушки то и дело – отвлекали от следования по покрытым мхом или затопленным тропам.
   Глухие места Дерайтуса были смертельно агрессивными для заблудших путников, но, несмотря на всю опасность, это не останавливало тех, кто свою цель, преследуемую на этих болотах, мог поставить выше самого дорого, что было у каждого представителя мира живых – жизнь, свою личную жизнь. Со своей жизнью не стали считаться и два путника, которые, вот уже долгое время продвигались по заросшей глуши, осторожно, но уверенно удаляясь от своего родного королевства Эларии. В легендах, эльфы всегда олицетворяли нечто светлое и благородное, будто бы сами боги умертвили в них всю способность на корысть и гнусную природу, так присущую многим другим расам. Но эти места бросали вызов самой жизни, а значит только сопряжение между светом и тьмой, как взаимодополняющие силы, имели шанс, очень шаткий, но существенный шанс достигнуть трудной цели. Что общего, казалось, нашли между собой Эарэль, темная эльфийка посвятившая себя вечной мести и изучению магии тьмы, дабы добиться власти и восстановить справедливость и сам король эльфов, представитель светлой, правящей семьи, воплощение благородства и мудрости? И один, и другая преследовали только лишь благие намерения, решив покинуть Эларию и собратьев, оставить позади все родное, чему себя посвятили, согласившись самих себя потерять и где-то глубоко смирившись с тем, что они уже никогда не вернуться, но сделают все возможное, если суждено вернуться живыми, что бы враги были повержены. Никто из них до этого дня не заходили в такую глушь, а всяческие уговоры со стороны собратьев Братства Тишины, что бы отправить с правителем отряд охраны были пресечены самим Кварионом.  Потому вот так и продвигались путники, подобно слепым котятам, ища осколок забытой легенды, углубляясь как бы на ощупь, для ориентира используя магическое чутье Эарэли, в надежде отыскать то самое место силы, и две карты, которые Кварион постоянно сверял между собой. Одна из которых досталась ему из старых образцов, составленных разведкой, а вторая, более простая, составленная отрядами егерей, у которых получилось сделать копию из архивов Дерайтуса. «Эарэль», -  прервал эльф нависшую тишину, царившую вокруг, - «Дальше карты бесполезны. Я не вижу вокруг нас не одного из указанных ориентиров». Эльф, замедлив шаг, скинул с головы черный капюшон, который служил ему больше элементом маскировки, чем для удобства. «Теперь нам придется…», - резкий и пронизывающий крик в непроглядной дали заставил эльфа прервать фразу на половине предложения, не окончив ее. Темная эльфийка не упустила возможность воспользоваться паузой, - «Я изначально предупреждала, что надеяться на Длань Тишины не имеет смысла», - фыркнула Эарэль, будто бы король не догадывался о ее предвзятом отношении. У нее был повод, ведь именно Длань Тишины, по подозрению чародейки, за полученную крупную сумму способствовала убийству ее родной сестры, перед выборами на пост королевы, но доказательств, увы, не было никаких. «Нам придется…», - решил продолжить Кварион, будто бы не слыша упрека своей спутницы, - «Идти дальше, полностью полагаясь на твои магические способности». Неожиданный хруст упавшей ветки с дерева неподалеку продемонстрировал молниеносную реакцию короля, который тут же скинул со спины прикреплённый лук, но и это было ложной угрозой, на которую настороженно отреагировала и сама Эарэль. Сама эльфийка чувствовала бы приближение нежити благодаря своей чувствительности к черной магии, но не известно до конца, какие хищники могли обитать в этих болотах. Но убедившись, что нет повода для тревоги, она все же была довольна в очередной раз, что светлый отдает должное уважение мастерству и природе ее магии. Чародейка всегда видела темные практики основой для жизни эльфов, и ее очень удивило то, что Кварион, будучи правителем и выходцем из Светлого Дома, питает, пусть и скрываемую, но симпатию к магии тьмы. Ведь такую фразу он мог произнести только здесь, вдали от всех установленных традиций своего происхождения и занимаемого положения, а значит, у Эарэль была надежда, что ставши королевой, она сможет привести свой Дом к доминирующей власти в Совете и троне Эларии. Путники продолжили двигаться по топям, подозревая, что эти места должны хранить в себе подсказку о местонахождении Руин, где раньше поклонялись дети Зарака. Эльф уже не решился убирать из рук свой лук, на который были наложены чары для способности рассеять магию в мертвецах, но напротив, держал стрелу натянутой на тетиве, что бы ничто, не могло застать его врасплох. Чародейка же была в любой момент готова применить заклинание Волны тени, которое было способно вытянуть жизнь из живого существа или уничтожить темную магию, подпитывающую мертвецов.

Отредактировано Кварион (10.03.2017 13:30)

Многие вещи приходят со временем, и опыт не является исключением, именно этого качества так не хватает человеческой расе, чего не скажешь о других, хотя бы даже эльфах и драконах. Но первые, будь они представителями светлых домов или, даже, темных, как показала их природа, все равно обладали мирной природой. В управлении Эларией находился представитель самого большого светлого дома, а темные, если и имели практику в запретных искусствах магии, все скрывалось в строжайшем секрете, никому ведь не хотелось потерять репутацию своего дома и оказаться в судье. В чем эльфы были изощрены, так это в интригах, коварстве и тихих убийствах. Но рисковать пробовать нечто новое, нарушая традиции древних преданий, жители лесов не привыкли, и их нельзя было в этом винить, быть может, некий скрываемый страх всегда преследовал эльфов перед новыми открытиями, поскольку они были весьма консервативным народом. Кварион не был исключением на самом деле, и решиться на подобное исследование, в глубине души, было тоже не просто, но королевская твердость, с которыми он не раз принимал самые противоречивые указы, научила его стойкости перед своими сомнениями. Опыт, обретенный за прожитые года, помог ему твердо идти вперед, даже по гнилым топям, но вперед, но прожитые года еще ни разу не предоставляли случая стоять с выпрямленной спиной перед рептилией, которая могла его очень быстро превратить в пепел. Да еще и предупреждать о последствиях ею принятых неверных решений. Все это было тем самым риском, к которому эльфы не привыкли, ведь до этого дня, даже если и проходили подобные встречи, с представителями драконьего рода, все было во дворцах, тронных залах, при статусе гостей государства, все та же дипломатия с присущими ей интригами. Подобный риск непредсказуемой ситуации осознала и Эарэль, которая готовилась к бою с нежитью, зомби и некромантами, но ни как не ожидавшая увидеть в топях дракона, оставалось надеяться, что только других подобных сюрпризов не предвидеться. Небольшой срыв эльфийки Кварион не осуждал, потому, как чародейка осознавала, что эта встреча может быть роковой так же, как король догадывался, что она категорически не одобряла и переговоров с драконом, в чем видела огромный риск. Кто знает, может в другом случае подобный вариант и не сработал бы, но сейчас твердость духа и решительность, себя оправдали -  рептилия все же решила изменить облик, что говорило об ее нежелании найти себе неприятности. Дракон оказался женщиной, на вид строгой, по-своему изящной, средних лет с огненными волосами и властным взглядом зеленых глаз – это было первым, на что эльф обратил внимание, и можно было сказать точно, ей манеры и дипломатический этикет был не безызвестен.  Но Эарэль смотрела на существо другими глазами, как подобает волшебнице, внимание которой сразу же привлек магический атрибут на руке незваной гостьи, - перстень с черным камнем определенно обладал волшебством, природу которого нельзя было игнорировать во время разговора с собеседницей королю. После того, как дракон предъявила некие бумаги Квариону, беседа должна была обрести, по всем подобающим правилам этикета представительно-деловой стиль, во время которой перебивать собеседницу и высказывать ей свои подозрения, было запрещенным приемом. Однако, как сама себе рассуждала чернокнижница, это все действовало в Эльрате, когда Кварион был на троне, и многое, если не все, зависело лишь от того, как он поведет разговор с самого начала, вмешиваться в который эльфийка не считала нужным, лишь намеревалась очень внимательно следить за Лутой. Которой она не доверяла, а высказанная колкость о парочке так вообще родила желание в Эарэли выколоть глаза у напыщенной своим «поручением» рептилии, чего, по-видимому, нельзя было сказать о Кварионе. Король сразу же обратил внимание на предоставленные удостоверяющие документы, печать и подчерк, это было его стихией, в которой он понимал толк, а выслушав прямой вопрос, с замеченными нотками сарказма, решил упустить все колкости, чему тоже был научен. «У нас с Вами, Лута ар Тора, много общего, потому что мы здесь тоже по поручению», - вполне учтивым и ровным голосом обратился эльф, - «Мое имя Айдан, спутница моя – Эланиэль», - имена были названы ложные, поскольку никто не должен был знать о том, где находится на самом деле Кварион. В Эльрате было объявлено, что он отправляется на проверку приграничных земель, дабы лично самому проверить укрепления и сооружения, как правило, такая поездка занимала длительное время и без необходимости на такой срок оставлять двор и Ксанафию он лишний раз не рисковал. Поскольку Лута была представительницей определенных светских кругов, ей тоже эльф не посчитал нужным выдавать себя при первой встрече, даже черную накидку на голове он полностью не скинул, что бы некоторые черты оставались в тени. «Что же касается нашей цели…», - только хотел продолжить Кварион, как сразу же вступила в разговор сама Эарэль, перебив его, - «Она нам не безызвестна», такая реплика сразу заставила эльфа обратить волевой взгляд на спутницу, в котором не двузначно читался приказ «Замолчи». Но Эарэль умела игнорировать подобные предупреждения и, понимая, что они не в Эльрате, хотела обойти многие порядки дипломатии, понимая, что в их речевых оборотах всегда находятся вопросы-ловушки. «Но раз уж мы уже беседуем, так и нам бы хотелось знать, что или кого такая милая…», - эьфийка чуть не сказала «ящерица», но вовремя сделала паузу, что бы продолжить в нужной ей направлении, - «… рептилия ищет в этой топи?». В последней фразе Эарэль постаралась лишь слегка отобразить тот самый саркастический тон, который успела заметить в вопросе Луты. Подобный вопрос, на самом деле, интересовал и Квариона, и лишь только по этой причине, он не стал извиняться за свою спутницу, хотя и стоило признать, что разговор пошел не так, как изначально планировал эльф.

Вопрос правды и прямоты в намерениях Квариона всегда оставался открытым и никогда не стоял однозначно. Во многом его научили балансировать между домами и семьями, которые прямо таки противоречили друг другу в методах решения проблем. Сам же эльф, пусть и был представителем самой сильной из светлой семьи, но всегда понимал причину, по которой король, как правитель королевства должен отречься от корней, точнее разорвать родственную связь с домом. К чему такие радикальные и крайние меры? Вся суть скрывалась в том, что будучи, пусть даже представителем в совете, светлого дома, его представитель должен соблюдать ценности и уставы семьи, отстаивая их перед другими и доказывая чистотой своих намерений, что они имеют доминирующее право на внимание. Но быть королем значило применять совершенно другие методы решения проблем, которые давали место и тайным встречам, государственным тайнам, пусть даже шантажу и тихому убийству, кто бы мог обойтись без таких поступков, будучи королем? – Никто. Ведь вопрос, по сути, стоял не в том, пользуется ли такими приемами для удержания власти правитель, а в том, насколько часто и регулярно он прибегает к таким низким уловкам, дабы дойти к достижению цели, вот такой показатель и определял благородство эльфа. И все выше перечисленное имело место в политике Квариона и после всего пережитого, его попыталась уличить в обмане представительница рода драконов, эльфа, который даже не представился о своем роде происхождения, назвавшись чужим именем и стоя перед собеседницей в лохмотьях, будто бы правде она была способна поверить. Стало ли ему совестно из-за неудачной попытки срастись с этими  тряпками и надеть маску? – ничуть, но вот опасность почувствовал, которая заключалась в остром языке Эарэли. Волшебница проявила дерзость и не смогла сдержаться, потому что не видела обстановки по сути и не расценивала перспективу от чужачки, которую видел в ней тот же самый эльф. Последний намеривался общими усилиями добраться до нужного места, и подобный проводник мог колоссально помочь им в этом, а поскольку, как Кварион расценил собеседницу, та ценила откровенность и искренность в разговоре, то и решил приоткрыть занавесу тайны в разговоре по наибольшей степени, насколько только смог. «Лута ар Тора», - продолжил учтиво эльф, пытаясь переключить на себя внимание незнакомки, - «Мо..», - начал было король, чуть не сказав фразу «Моему государству», но вовремя присек себя и поправил, - «Мы тоже находимся в поисках. До королевства Элария дошли слухи, что нечто невообразимое происходит в здешних болотах, нечто древнее, что может иметь устрашающее последствия и для эльфов. Я и моя спутница здесь для того, что бы подтвердить опасения короля или опровергнуть их». Пока что король старался исправить проступок чернокнижницы, та в свою очередь решила остаться вне беседы, но тщательно наблюдая за Лутой, Эарэль заметила, что замеченный ею перстень мог служить для незваной гостьи чем-то вроде «рентгеном». Даже, может быть, «детектором лжи», поскольку обвинить при подобных объяснениях во лжи путников, которых встретили, совершенно случайно могло только существо, которое обладало магией, и эльфийка чувствовала эту силу. Сама же Эарэль последние годы во многом посвятила себя изучению черному искусству, что очень сильно, как для представительницы своей расы, увеличило в ней чувствительность к магии. И опасность, которой она себя много раз подвергала, идя на рискованные ритуалы, прикрываемые самим королем, научили ее ставить эффективные магические барьеры и щиты, способные сохранить жизнь. Чародейка могла понять магию и учуять ее, но вот то, о чем сейчас говорил Кварион, ей было понять не под силу, потому что никакой пользы от Луты Эарэль не воспринимала и даже не допускала, что та может согласиться им помочь. Последние мысли эльфийки были прерваны неким ударом магического характера по вискам, голова резко закружилась и, хватая воздух ртом, Эланиэль опустилась на одно колено, боясь, прежде всего полностью потерять сознание. Подобное магическое присутствие, неведомой раннее природы по происхождению почувствовал и Айдан, инстинкт самосохранения породил панику, которую эльф смог усмирить в себе. Обернувшись, сразу обратил внимание на Эарэль. Но мигом спустя его внимание обратило на себя существо, которое издавало детский плач, имея очертания тени, будучи в дали оно стремительно сокращало расстояние. Реакция не заставила себя ждать, быстро скинутый из-за спины лук и вытянутая стрела с заколдованным наконечником мигом натянула тетиву, заставляя дерево изогнуться под давлением силы. «Лута, оставайся позади, мы тебя защитим!», - властно обратился эльф к чужестранке, постепенно приблизившись к Эарэли, что бы и та смогла, как можно скорее прийти в себя. Но угрожающая путникам тень, приближаясь, стала все больше обретать черты новорожденного младенца и такого Кварион никак не ожидал. Мало кто знал о том, какой слабостью были для него дети, а поскольку боги пока что не были к нему благосклонны и не подарили ему с Ксафани детей, то образ этого зверька поразил воина. Он целился в чудище, а оно уже успело пронзить своим видом королю сердце. От неожиданности эльф упустил из рук оружие, такое зрелище оказалось сильнее его готовности встретить некромантов с армиями зомби. «Айдан», - протянула с болью в голосе Эарэль. «Это магия… она другая», - дальше послышался стон, как бы от глухой боли, будто бы кто-то хорошо зацепил волшебницу по за тыльной части головы. Опустившись на одно колено, рядом с эльфийкой, которую никак нельзя было бросить в беде одну, король опустил обе ладони на землю, призывая корни деревьев, пытаясь подчинить их своей воле, дабы поднявшись из глубины болот, они смогли заключить чудовище в своих объятьях, обезвредив его, но не убив. Результат был достигнут, - после некоторого шума, с которым земля неожиданно начала расходиться из-под ног у монстра, понявшиеся корни, ведомые магической волей эльфа, пытались обездвижить чудовище.

Дальнейшее развитие событий начинало обретать непредсказуемость в обстановке, а допущенные ошибки обретали стремительные последствия. Обнаруженное чудовище символизировало эту болотную трясину, - непредсказуемость, опасность и, быть может, обманчивый вид. Сходства совпадали еще в том, что топи были мало изученным местом для чужестранцев, исследовать же их никто не осмеливался, да и было ли кому до этого дело? – Трудно сказать однозначно. Ясным было лишь одно, - опасность, затаенная в этих топях была смертоносной для путников, для существ, которые могли допустить хотя бы одну из ошибок. Бывает за них приходиться расплачиваться очень долго, допущенная однажды неосторожность, проявленная моментальная слабость, допущенная самонадеянная глупость и этого хватает, что бы за них пришлось расплачиваться длительное время, последствия в котором могут отобрать у нас близких друзей в лучшем случае, если не превратить их в собственных врагов. А случается и так, что все происходит быстро и сразу, вот, к примеру, как в происходящем на топях. Допущенный проступок эльфа в том, что он выпустил из своих рук лук со стрелой, возможно, предрешил дальнейшую завязку, которую можно было и избежать, но отталкиваться приходилось уже от того, что есть. Благо, что хоть Лута, превратившись в рептилию, обратившись в свой истинный облик, не решила оставить двух эльфов на милость этого «малыша», в противном случае Эларии нужен был тогда новый король, и его бы быстро усадила на трон действующая королева. Вот хотя бы ради того, что ей не доставить такой радости, Кварион не должен был сейчас допускать опрометчивых поступков, а то глядишь, как обрадуется ее величество, узнав о смерти своего управителя. Внимание монстра, которое изначально привлекала эльфийка, теперь уже полностью было обращено на Луту, как на потенциальную жертву, трудно было на самом деле представить, как этот зверек может проглотить чешуйчатую гору, мозги ведь в нем должны какие хоть работать, не только ведь желудком водиться должен. Эарэль  начала постепенно приходить в себя, умопомрачающий гул начал отступать от разума колдуньи, они быстро поняла для себя, что чудище представляло собой, по сути, далеко не то, что было видимым со стороны, оглушая свою жертву подобными магическими приемами, к которым драконы были, очевидно, неуязвимыми. Чернокнижнице пришло на мысль воспользоваться ситуацией и не мешать, зверю наесться своей целью, но перспектива, что она могла стать следующей, тоже особо не вдохновляла. Эльфийка быстро достала амулет из мешочка на поясе, на который еще в Эльрате наложила чары, превратив его в дополнительный запас магических сил, что бы усилить свои заклинания, предавая им более пагубный урон. «Послушай Айдан», - обратилась Эарэль к королю, - «нам бы скрыться, очень удачный момент, потому что эта тварь от нас потом не отстанет, и я говорю не о появившемся звере». Во взгляде Квариона появился лишь немой упрек за подобную мысль, на что эльфийка не стала обращать внимание, «Терпел столько время свою королеву, значит и меня переживет», успокоила себя она мысленно, потому что сейчас было время не для разъяснений. «Я возьму на себя эту мерзость, а ты, будь добр подними лук и больше никогда не бросай его на землю!», - с упреком произнесла Эарэль. Она стала ровно, смотря в сторону чудища, - «И прикрой меня, если эта тварь начнет ползти к нам, выпусти две стрелы, постарайся пробить ему желудок, оно живет желудком больше, чем головой, значит, должно быть, это слабое место». Сама же эльфийка, взяв амулет, в одну руку, вытянула его перед собой и начала раскручивать его, постепенно набирай ритм вращений. Артефакт начал сиять ярко синим цветом, голубой камень, который был в оправе, оставлял в воздухе слабые следы молнии, правую же руку, чародейка подняла вверх. Ее зрачки снова начали наполняться ярко-алым цветом, но на этот раз стремительнее, поскольку дополнительным источником силы служил разбивающий воздух артефакт, прошло какое-то мгновение, и ее глаза сияли ярко красным цветом. Очертания поднятой вверх руки тоже исчезли из вида, поглощённая в пульсирующей тени, которая покрывала не только ладонь, но и половину изящной руки колдуньи, вплоть до локтя. Тень пульсировала, определенно набирая силу для ожидаемого выплеска еще не произнесённого заклинания. Кварион тем временем решил больше не импровизировать, но согласился с мыслями подруги и решил послушаться ее советов. Эльф стал с присядки и, подняв лук со стрелой, достал еще одну, поскольку он владел оружием хорошо, то был научен, навыку стрелять одновременно и двумя стрелами, Эарэль об этом знала, потому и попросила так. Кварион понимал, что зверь – порождение магии, потому сейчас нужно было уступить место природе заклинаний на образовавшемся поле брани. Древко дуги лука стало поскрипывать от давления, которое создавала натянутая, что было силы тетива. Две стрелы были уже направлены на чудище, оставалось лишь только найти свою цель вовремя, о которой сказала Эарэль и дальше – дело траектории полета стрелы, на которые была наложена магия. «Ракшаал оруэ мерталл», - голос звучал низко, отдавая эхом. Заклинание прозвучало, после чего поток тени, темнее ночи, резко был направлен на маленького ободранца. Что могло происходить дальше с противником, никто не знал, его реакция на подобную природу магию была не предсказуема. Оставалось ясным лишь один факт, появление подобного чудища, наконец, научило работать Квариона и Эарэль сообща, в этих жутких и агрессивных болотных топях.

Отредактировано Кварион (30.03.2017 10:53)

Обстановка продолжала оставаться сложной. Чудище вело себя непредсказуемо и в любой момент могло неприятно удивить всех незваных гостей на болоте, почему Кварион был в этом так уверен? – Да потому что никогда и нигде такое существо не встречалось в летописях и вот уже не имело никакого значения то, что путники готовились к встречам с некромантами, окруженных полчищами нежити. Враги ведь разные могли встретиться, и неожиданных существ ведь тоже хватало на этой богами забытой трясине, но они хотя бы были известны королю эльфов. Много времени он потратил на то, что бы изучать существ в юности, думая, что однажды эти знания ему будут полезными, даже перед отбытием дни напролет, находясь в библиотеке, он старался запомнить все мелочи о нежити, хотел даже переманить некромантов на свою сторону, но все прошло даром. В другом подобном случае ему хотя бы не пришлось стоять, будто бы вкопанному и наблюдать за происходящим, как бы отрешенно. В какой-то момент он стал обычным наблюдателем происходящего, осознавая свою беспомощность, а быть может, и бесполезность в борьбе с этим существом. Хоть магия не была Квариону совсем уж чуждой, но его познания  оказались настолько малыми для встречи с подобной живностью, и это было понятным самой эльфийке.  Именно по этой причине она попросила правителя прикрывать ее спину, понимая, что этот лук и стрелы, скорее всего, вообще не пригодятся, а если и  так, то не помогут. Такая мысль начинала сейчас доходить  понимаю и самого эльфа. Сама природа магии никогда не была его народу чуждым явлением, и каждый представитель лесных жителей в той или иной степени обладал искусством, что и отличало их, хотя бы даже от людей, ну вот была ли польза от такого врождённого дара, могло ли это умение спасти своего обладателя в критической ситуации? – Вопрос заслуживал внимания. Кварион вообще успел много чего пересмотреть в своей жизни, за этот, относительно недолгий, промежуток ее времени, пока следовал по трясине. От вспоминаемой роскоши залов Эльрата и родных лесов Эларии в эти гнилые болота эльфа вернул запах паленой гнили, огонь, выпущенный дыханием дракона поджог верхние кроны близрастущих деревьев, что угрожало перерасти в хороший по масштабу пожар. С другой же стороны, король понимал, что в болотах был очень сырой воздух, потому и перспективы у огня превратить этот ад в пепелище не было никакого шанса, но к движению птиц и спасающихся насекомых, которым деревья служили жильем, огонь все-таки привел. Быть может, это могло стать причиной, по которой в любой момент какой-нибудь гоблин мог выпрыгнуть из кустов, которого пришельцы уже не могли заметить из-за «голодающего» существа, Айдан был готов к появлению еще нескольких существ из-за огня, оставалось лишь молить богов, что бы никаких подобных сюрпризов на этот момент не произошло.
Эарэль, оценивая обстановку, тоже решила пока что оставаться в стороне. Как оказалось, к удивлению волшебницы, для твари ее магия служила подпиткой силы, и это было удивительно. Не то, что бы она была впечатлительной и могла мох на камне чудом посчитать, но вот результат ожидала видеть совсем уже другой. Зрачки оставались красными, магия еще пульсировала в сознании колдуньи, теперь она не собиралась ее угашать в себе, краем взгляда заметив, как Айдан осматривается по сторонам. Она согласилась мысленно с его опасениями к появлению новых тварей, коих мог привлечь огонь или парящая туша, кто же знает, скольких подобных тварей могла накормить собой та ящерка. Когда Эарэль находилась в таком состоянии, магия была ее естеством, она приручила в себе умение призывать эту силу, смогла найти в своей природе cилу и умело пользоваться ею, подчинить ее себе. Другими словами, как волшебница – она смогла подчинить себе самой свой магический потенциал, что удавалось далеко не всем. Находясь в таком состоянии, Эарэль видела мир глазами магии, темной, которая частично смывала границы предметов, обнажая магическую сущность и природу вещей, что ее окружали, своеобразный магический рентген. Потому она и смогла наблюдать собственными глазами, как ее магический удар прибавил силы неизвестному существу, ровно так же, как огонь смог поубавить пыл и обескуражить чудище. И более, того, что на самом деле удивило эльфийку, огонь заставил его… говорить? Да, именно говорить, а точнее визжать от ожогов, боли, которая пожирала его нутро, в сочетании с постоянным чувством голода, это все просто разрывало его сущность изнутри. А те прелестные фразы, коими оно молило о пощаде дало лишь пищу эльфийке для следующей колкости в адрес Луты, - «Ты только послушай, Айдан», - сказала Эарэль, обращаясь к королю, стоящему на пару шагов позади нее, - «Неужели это не мило, оно говорит! Оказывается речь, не показатель интеллекта у существа, я это по Луте сразу заметила». Речь эльфийки все еще звучала властно, как во время произнесения заклинания, отдавая низким эхом где-то от гортани в голосе. «А теперь еще оно называет ее своей матерью, я сразу заметила родство в их природе, не находишь их похожими?», - ответа ожидать было глупо, поскольку и вопрос то был риторическим. Эарль знала, что рептилия подобные реплики в ее сторону услышит, более того, предполагала, что это вызовет у нее приступ гнева, пользуясь которым, если Лута была адекватной, послужит как топливом, маслом, подливаемым в огонь, что бы спровоцировать еще один выброс огня. Вот только на кого он будет теперь направленным, -  на двух эльфов или на чудище? - Было хорошим и открытым вопросом.

Отредактировано Кварион (05.04.2017 07:19)

У каждого обитателя все есть собственный порядок правил, на которые они будут опираться до самого последнего вздоха, этакие понятия, выбранные для самого себя каждым отдельно. Что бы не лежало в основании таких порядков, а причины ведь могут быть разные, начиная от понятия слова «честь» и заканчивая всевозможными допустимыми уловками, что бы добиться своей цели любой ценой. В любом из этих случаев, всегда все будут стараться скрыть свои истинные намерения некими благими целями, способными в итоге разрушить жизни, если и не всего королевства, то возможно окружающих людей точно. Как правило, в таких случаях, дело остается за самым «простым», испытать своего собеседника, быть может, логическими загадками, повернуть разговор таким образом, что бы тот сам проговорился или дал намек, как тонкую нить подсказки, что бы был шанс дальше стараться узнать истинные мотивы собеседника. А еще лучше – наблюдать, существа очень красноречиво ведут разговор своими поступками, обещая народу благо – подводят к черте бедности, обещая вечную дружбу – продают за серебро при ближайшей возможности и таких подобных случаев история знает много событий самых разных масштабов. Эльфийка знала об «игре слов», которой начала пользоваться, такая игра была коварной, особенно в ее исполнении, сделавшая вначале проступок, вступивши поспешно в разговор, получила справедливое замечание, но после этого приняла другую тактику – выжидать. Даже скорее наблюдать, такая участь и роль наблюдателя у нее была с тех самых пор, когда она превратилась в жительницу подземелья Эльрата, где единственным источником новостей для нее стал Кварион. После инициирования ее исчезновения, что принесло ей освобождение от преследований королевой Эларии, жизнь волшебницы превратилась в пожизненное заключение и что остается при такой участи? – Лишь только наблюдать, терпеть. Да, эльф защитил ее в свое время, но другом ей стать так и не смог, питая к ее исследованиям и практикам черной магии нескрываемое пристрастие, хотел все использовать для своей выгоды и укрепления и без того шаткой власти для любого правителя царства эльфов. Но друзьями для Эарэль стали каменные и холодные стены, лишь только они могли слышать, обреченный плачь, и те слезы безвыходности от своего нового положения, в котором оказалась колдунья, лишь только им было дано увидеть, как живое существо, оказавшись во тьме, смогло, будучи живым, стать мертвым уже при жизни. Быть может это заточение было ценной, которую нам, всегда необходимо за что-нибудь да платить, ведь ничто не приходит за даром и не исчезает бесследно. Сейчас, находясь, на болотах, Эарэль была сильной колдуньей, которая смогла постичь ряд тайн и усовершенствовать некоторые практики, использование артефактов для нее перешло на совершенно новый уровень, - все это стало ее приобретением,  за которое она заплатила сполна, и еще предстояло расплачиваться очень-очень долгое время. Одно оставалось без сомнений ясным, - той Эарэли из прошлого уже не существовало, веселой, жизнерадостной и готовой всегда помочь своему дому, отстаивая  его честь до конца, она превратилась в тень самой себя. А тени, как нам известно, дают видеть лишь те немногие и тусклые очертания своих хозяев, без которых они никогда бы не стали существовать, вот и эльфийка смотря в глаза Луте, не желала уступать. Перед ней впервые за все эти годы появилась видимая цель, которую она хотела, жаждала сделать во всех бедах виноватой и более того – отыграться на ней за это. Волшебница очень долго продержала в себе всю боль, достаточно долго, что бы эта обида пламенным огнем выжгла внутри все «кодексы чести», внушаемые ныне павшим домом, который утратил свое положение в Совете. Магия продолжала пульсировать и глаза не теряли своего оттенка алой крови,

крови которой она хотела получить в отместку, пусть перевес сил и был не равный, ведь перед драконами эльфам всегда было сложно устоять в равном бою, но вместе с магией у эльфийки пульсировала злость, поджигаемая болью потери себя самой. Та самая злость заставила стиснуть зубы, и с радостью  дать эмоциям выход, смотря лишь только в пылающие глаза Торы, лишь только один неосторожный поступок рептилии и Эарль перестанет себя сдерживать, вырвется наружу вся ненависть и коварство, но все миновало. Рептилия, неожиданно смогла себя успокоить, наклоняя голову и отводя взгляд в сторону, решив таким образом отступить, хотя бы от прямого противостояния, что оставляло собою простор для дальнейших уколов и скрытых упреков. Чем она и поспешила сразу воспользоваться, - «А ты не поняла? Я всем нам жизнь спасла», - в словах был слышен яд, но он сходил, на нет, видя, что рептилия пытается уже себя успокоить, Эарэль лишь добавила, - «Не стоит благодарности».  Кварион же, с тех пор, как острозубая тварь, крича и визжа от боли, упала в болото, не сводил с нее глаз, его не остановило даже вид обозленной Луты, которая могла одним рывком воздуха из легких испепелить двух путников заживо, потому как огонь выдыхаемый драконами было очень сложно предотвратить. Пылающая гневом и огнем Лута ар Тора и кипящая от ненависти Эарэль, - все сейчас ему в один момент показалось мелочью по сравнению с тем, что привлекло его взгляд на заднем фоне, пока  те начали выяснять отношения. В разговор с угрозами Кварион решил не вмешиваться, не поддерживая ни одну из сторон, ну вот происходящее на том самом месте, где упал зверек, появилась болотная тварь, которая, как своего родного, забрала в болотную трясину. Эльф подошел ближе к тому самому месту, оставив спутниц позади, но на болоте уже и след простыл, будто бы этого существа никогда и не бывало, а все происходящее еще мгновения назад было иллюзией. Но это не могло быть миражом, хотя он и допускал, что болото попросту захотело стравить незваных гостей друг с другом. Оставалось ясным лишь одно, - болото и вся его непроглядная трясина была наполнена скрываемыми существами и духами этих мест, которые непрестанно следили за ними, за каждым шагом, каждым словом, а может, и за каждой мыслью? – Подобные выводы были для правителя подобными холодной, ледяной воде, которой его окатили сонного. «Прекратите вы обе!», - вырвалось у эльфа. Король повернулся в сторону двух соперниц и сделал несколько шагов, решив перебить их дебаты. «Из-за своей злости и несдержанности, мы скорее погубим друг друга! Мы все видели, какая тварь угрожала нам и это далеко не конец, как я чувствую», - дальше он обратился к своей землячке, - «Нам нужно прекратить все разборки и следовать дальше вместе, помогая друг другу». Теперь уже Кварион обратился к Луте, - «Да Лута, именно вместе, потому что эти болота агрессивны, вон посмотри, где теперь это чудище? = Его нет. Ты бросила вызов этим болотам, и теперь находишься в опасности и под пристальной защитой , моей. Покинуть эти места ты не можешь, потому что твоя миссия еще не выполнена, а идти дальше самой нарекая на себя месть местных чудищ или с нами к очагу всех проклятий на этих болотах, - решать исключительно тебе».  Звучали слова властно, не оставляя почвы для возражения и тон был таким, что бы дракон поняла всю ответственность принимаемого решения и серьезность последствий, с которыми теперь уже всем им троим, придется столкнуться здесь, в этих топях.

Отредактировано Кварион (27.04.2017 05:46)

В конце концов, опасность миновала, и эта мысль приносила собой облегчение, можно было немного перевести дух, хоть на некоторое время. Кварион понимал, что все могло закончиться гораздо хуже, ведь так и осталось неизвестным происхождение этого чудища, момент с его природой и поведением оставлял за собой тоже несколько открытых вопросов, на которых бы следовало остановить свое внимание, но не сейчас. В настоящее время только запах паленой гнили отрезвлял эльфа, напоминая ему тем самым, что здесь не место для долгих бесед и им в этих местах не рады. После первых вопросов Луты, в какой-то момент, эльф снова вспомнил о своем родном Эльрате, в котором бы она никогда не смогла так себя вести и держать подобный тон разговора. Дипломатия всегда требовала выдерживать в разговоре некую долю пафоса, учтивость, скрытый смысл слов, над которыми потом советники проводили тщательную аналогию – все это было частью той жизни, которой эльф дышал до этого часа. Но это был не Эльрат,  стоило посмотреть только по сторонам, и можно было без намеков понять, к чему их двоих может привести конфликт с его собеседницей. Да и сам эльф был сейчас не Кварионом Благородным, а всего лишь разведчиком, наверняка создавшим о себе впечатление командира отдельного отряда, но не больше того, отнюдь. Тем не менее, накал в отношениях, который успешно устроили Эарэль и Лута, необходимо было уменьшить, насколько это только предоставлялось возможным, у второй  была хорошая выдержка по сдерживанию своего гнева. Айдан это очень точно определил по ней, поскольку ей ничего не мешало, не было никаких причин оставлять эльфийку живой после таких сильных колкостей в разговоре, стоило даже признать – открытым издевательством. Но это делало дракона достойную уважение, чувствовалось, что она не простая обитательница высоких гор, на которых спала столетиями. Она была существом, которому можно доверять, в силу обстоятельств, конечно же. Несмотря на требования  и угрозы Луты, всех тайн эльф все равно открывать не собирался, понимая лишь то, что ее вопросы исчезнут, хоть на короткое время, если к ней подобрать правильные слова и найти нужный подход. «А знаешь, Лута ар Тора, ты права», - с таких слов решил продолжить разговор, делая ставку на то, что ее он вообще не оскорбил за все время их приключения, и злится рептилии на эльфа повода вообще не было. «Моя спутница перешагнула красную линию в разговоре с тобой, что не делает ей никакой чести», - последние слова фразы были сказаны с давлением и нескрываемым упреком, а взгляд хоть и был моментом отвлечен на Эарэль, но потом быстро вновь встретился с Лутой. «Однако мы все оказались здесь в силу обстоятельств, вынуждающих каждого из нас пойти на крайние меры. Вот что ты здесь пытаешься отыскать? – Ответы, они нужны и нам. Мы ищем причину, по которой здесь происходят магические аномалии, которые, выйдя из-под контроля, могут нанести большие проблемы эльфам, не только живущим в этом королевстве Дерайтуса, но и жителям Эларии. И что-то мне подсказывает, - разобравшись с источником здешних проблем, ты сможешь найти нужные тебе ответы. Зачем тебе помогать нам? – Тебе гарантирована будет благосклонность самого Короля Эларии Квариона Благородного, уж это я тебе могу обещать». Эльф разговаривал уже осторожно, будучи не совсем уверенным, но догадываясь, что ложь рептилия может распознать. То и требовалось сейчас от него говорить такие двусмысленные и, одновременно, определенные фразы об их миссии, чтобы не разозлить дракона еще больше, но напротив, обрести в ней союзницу, хотя бы на недолгое время, если она сама того пожелает. Но Кварион в обещанном был точно уверен со своей стороны, вопрос лишь в том, чем Луте будет полезна обещанная благосклонность? Это обещание было на долгосрочную перспективу, поддержка, предоставление убежища, доступ к некоторым знаниям, да много чего, если только она понимала важность для себя этих слов, то обещанное могло ей очень пригодиться в будущем. Такая сделка могла устроить эльфа, чего нельзя было сказать об Эарэли, которая, глубоко в сердце, так и хотела продолжить разборки с рептилией, но понимала, что лимит был, увы, исчерпан. Колдунья вновь стала заложницей, как она думала, обстоятельств и не справедливости поворота событий, которые снова и снова отворачивались от нее. Даже больше, волшебница почувствовала, что вскоре Кварион может перестать ее поддерживать, поскольку было очевидным, что она может принести серьезные проблемы из-за своей несдержанности и надменности, но с каких пор она бы стала себя саму винить? Слушая возмущения дракона и согласие с ними Квариона, она так же понимала, что рискует быть убитой здесь, ведь Лута долго терпеть не сможет и рано или поздно, решиться выполнить свои угрозы. А Эарэль все еще надеялась стать Королевой эльфов, еще лелеяла в себе надежду получить возможность быть не простой придворной волшебницей под прикрытием, но занимать видное положение, заслуженную должность. Лишь только такие мысли сейчас послужили весомой причиной, из-за которой она согласилась до крови прикусить свой язычок, и пойти на уступки, - «Да, я погорячилась.  И сделала это вынужденно, видя, что эта тварь не реагирует на мою магию, а стрелы, пусть и заколдованные, не сыграли бы вообще роли, мне нужен был твой приступ гнева. Я пошла на манипуляцию твоим состоянием», - говоря подобные слова, чародейка чувствовала, как будто ее заставили признаться в ложных обвинениях предъявленных ей. Где-то в глубине души появилась боль от подобного унижения, и короткий приступ злости, который быстро был подавлен. «Прости». Только и смогла, наконец, она выдавить из себя, понимая, что дальнейшую дорогу им предстоит преодолевать вместе, используя все навыки для достижения общей цели.

Отредактировано Кварион (18.04.2017 09:48)

Встреча с чудовищем, которое «поглотило» болото и духи этих мест, явно застала врасплох чужеземцев. Кварион некоторое время словил себя на мысли, что они все явно слабо подготовленные к встречам с подобными неожиданностями… информация, которой владели они была настолько теоретической, библиотечной, что годилась разве что для чтения лекций в университетах магии, здесь же все было по- другому. Многие охотники за добычей всегда стараются узнать заранее о тех существах, с которыми им придется встретиться, преследуя одну лишь единственную цель такой подготовки – избежать лишнего риска, в таких обстоятельствах всегда достаточно сделать лишь пару ошибок, что бы распрощаться с жизнью. Стоило признать, что смерть, чаще всего, оказывалась не самой страшной участью, которая могла постичь всех, кто мог позволить пренебречь излишней осторожностью, потому что достаточно было сделать лишь шаг в сторону, неверный шаг и охотник сам становился жертвой, добычей. Но бывает и так, что врагом может оказаться существо не такое уж и страшное и неизведанное до этого часа, а что бы его встретить, не нужно гнаться за сокровищами или артефактами мира. И уж вовсе необязательно искать статьи бестиария, что бы прочитать об опасных качествах, которые для нас могут оказаться смертельными. А что бы встретиться с ним, достаточно отправиться в короткое путешествие – к ближайшему зеркалу, и там мы увидим сами себя, да, именно сами себя. Именно мы, чаще всего, и являемся теми самыми монстрами, которые губят нас. Пока что Лута набирала высоту, эльф аккуратно занял свое место на ее спине и с каждым ее взмахом крыльев, он начинал видеть полную картину тех мест, в которые его привела его гордость. Одержимый мыслями о завладении артефактом, он подверг опасности сам себя, свою спутницу эльфийку и новую знакомую, судьбы, которых теперь были настолько неопределенными, собственно говоря, как и эльфа тоже. Конечно же сам Кварион погнался в эти места, он обрек себя самого на опасность, решив, что «так будет лучше для Эларии», он рискнул и фактически оставил ее без Правителя на это время, какую еще более безответственный поступок мог сделать он во время, когда семьи черных домов следят за каждым его шагом и поступком? Быть может, они уже заметили его отсутствие и Советом объявили его исчезнувшим бесследно, утвердили его умершим при загадочных обстоятельствах? Нет, сейчас Квариону нельзя было думать об Эльрате, но, что бы  происходило с ним в дальнейшем, какие бы последствия не пришлось перенести. С одним он уже смог смириться – вина и ответственность лежат на нем. Глупым было бы оспаривать вопрос наличия вины, пытаясь ее опровергнуть, дело касалось лишь насколько она большая и каких масштабов будут последствия. Король увидел еще и то, что для Эарэль самым злейшим врагом тоже является она сама, характер и его качества чуть не лишили ее самообладания.  Это могло привести к прямому конфликту с их новой знакомой, более того, Квариону пришлось бы вступиться за нее и сражаться до последнего, но благо, что до такого не дошло. Сейчас, казалось, напротив  - все успокоились, больше неприятностей ничего не предвещало. Единственное что смущало, так это вид этих топей, который открывался с высоты птичьего полета и поляна, с которой ввысь неба продолжал возноситься дым от тлеющих деревьев. Постоянный замах гнили, который не ослабевал даже на такой высоте, так же отнюдь не внушал оптимизма о дальнейших приключениях. Прошло совсем немного времени и опасения эльфа не оказались напрасными, видимо, что очаг пожара в лесу действительно привлек существ, одно даже неслось к виновникам происшествия, но ладно бы там, на земле, но это все происходило в воздухе, именно на той самой высоте. Поскольку небо здесь было пасмурным, бесконечно серым, то и разглядеть в нем такое же серое существо было задачей не из простых, но оно неслось с такой стремительной скоростью, будто бы камень, запущенный с катапульты. Отчасти Кварион не ошибся в своих догадках, это действительно было каменным существом, и если о голодном младенце никто ничего не слыхал, то здесь все было очевидно, - «Это горгулья!», - обратился эльф к Торе. Если последняя могла и не сразу разобрать что это за существо, то для Эарэли, по-видимому, это заявление новостью стать не могло. Чародейка уже сконцентрировано  стояла прямо на спине драконицы, что делать, нужно было заметить, давалось с трудом, а что за идея созрела в ее голове – догадаться было невозможным. Расстояние, тем временем, продолжало сокращаться, каменный охранник явно был настроен приземлить бунтарей , причинивших вред болотам, что бы там уже они были наказаны. Более того, Кварион просчитал у себя в уме ситуацию, понимая, что от огня дракона толку им не будет, оставалось лишь надеяться на волшебство, темное волшебство. «Лута! Приготовься увернуться!», - крикнула волшебница, после чего поспешно произнесла заклинание. «Тогаэль… исшаэрха  герасташх!», - за этими словами последовала яркая вспышка, которая ослепила эльфа, какие-то несколько мгновений он потерял ориентацию в пространстве и лишь крепче ухватился за дракона, что бы не потерять равновесие и не свалиться вниз. Эарэль сильнее схватилась за рептилию, что бы ее перемена траектории полета, какой-бы резкой не была, не скинула случайных пассажиров с ее спины. С того места в воздухе, на котором произошла вспышка, эльфийка воссоздала подобие той тени, которую призывала раньше, борясь с монстром на земле. Огромный сгусток тени в виде огромного камня рассекал воздух, стремительно приближаясь к каменному стражу, оставляя за собой хвост, будто бы падающая звезда на ночном небе. Но если последняя всегда вызывала романтический настрой у случайных наблюдателей, то эта картина внушала ужас, - вся тьма пульсировала и клубилась, будто бы пожирая все пространство на своем пути. Эарэль надеялась, что столкновение горгульи с магией такого рода полностью уничтожит в камне какую-либо магическую подпитку и превратить в обычную статую, обездвиженную и холодный камень, если вообще на куски не разнесет.  Заклинание было сложнее предыдущих попыток, потому и силы понадобилось на него больше, чем раньше, а сложная устойчивость на спине Луты не облегчала задачи, но благо, что был амулет, тот самый. Артефакт служил эльфийке для зарядки магических сил и усилителя эффекта для заклинаний, поистине необходимая и ценная вещь для путников, рискнувших кинуть вызов самой магии болотной трясины.

Отредактировано Кварион (03.05.2017 08:20)

Кварион, хоть и был родом из светлого Дома эльфов, да еще и самого влиятельного, в котором всегда воспевались благородство и милосердие, но редко готов был по-настоящему осудить применение темных искусств магию, когда та была, как ему казалось, действительно полезной и необходимой. Массовое осуждение подобного волшебства, было обусловлено фактором не коим другим, как именно тем, что корону наследовал именно светлый род, пытаясь, мягко говоря, внушить монарху, что все принадлежит лишь только им по праву. Но это право было обусловлено лишь тем, на самом деле, что в Эльрате темные маги были попросту бесполезны, пока что бесполезны, поскольку правитель проводил до этой экспедиции, преимущественно, мирную политику, то и надобности кого-нибудь пытать, проводить устрашающие ритуалы магии крови необходимости тоже не было. Во дворце, как правило, то и нужно было лекарство, ментальная легкая магия и поверхностные интриги, где темная магия тоже не имела места для обитания и все потому, что она, по природе своей, не была создана для воспевания менестрелями и уж точно не предназначена дворцовой. Темные искусства, как всегда понимал монарх, они находили место в боях, смертельных схватках, когда оставался лишь один последний шанс преклонить чашу весов на боле боя, используя последние доступные методы борьбы – темную силу, а может с нее и стоило всегда начинать изначально? – Это были смелые рассуждения, и мысли могли очень легко лишить короля доверия, стоило бы ему лишь высказаться о необходимости применения подобного вида волшебства. Поскольку король всегда был фигурой видной и от его умения совладать с разными взглядами, зависело, немного, не мало – благополучие королевства и всего лесного народа за его пределами, рисковать признать подобную необходимость, было невозможным. Именно по этой причине он дал возможность Эарэль сохранить себе жизнь, другому бы показалось это не существенным, но заручится союзником среди темных эльфиек, для него всегда было важным, потому, что они были очень важны для процветания королевства. Польза и значение ритуалов и волшебства могла почувствоваться только в таких гнилых местах, где земля, казалось, сама извергала из себя такие невиданные до этих минут мерзости, что о светлых подвигах чести вообще не было даже возможности вспомнить. Потому Эарэль и оставалась живой, как мастер своего дела, она была полезна в этой тайной экспедиции, по той же самой причине и Кварион надеялся всеми силами добраться до так необходимого ему артефакта, что бы раскрыть всем глаза и показать сородичам-скептикам, что все должно находиться на своих местах. Но за все приходилось платить, причем цена, всегда была превосходящей выбранную цель, а сейчас на кону стояла жизнь, которая могла вот-вот оборваться, прими эльфы и дракон еще хоть одно неверное решение. Что касается самой волшебницы, постараться даже на десятую часть передать ее состояние будет невозможным, в Эарэль перемешались чувства укоризны самой себя и испуга, она начала бояться, что ее магия может оказаться абсолютно бесполезной для борьбы со здешними тварями. Ведь, если так разобраться, то с прошлым чудовищем она, допустим, оказалась бесполезной, тогда даже напротив, смогла усилить его стремление убить дракона, чего, в другой раз она и была бы не против, но сейчас сони уже согласились все вместе действовать сообща. И уже каждый понимал, когда наступает его очередь выступить вперед, беря инициативу действий на себя, а кому лучше и отступить, давая возможность проявить себя товарищам в команде. Промах темной кандидатки на трон пока что не увенчался успехом, но и страшного ничего не произошло, кроме того, стоит, наверное, заметить, что каменный страж начал действовать в воздухе гораздо агрессивнее и проворнее, что требовало соответственных мер для сражения с ним. Кварион осознав, что после очередной яркой вспышки, которую страж использовал для повторной попытки атаковать, поставив на чужеземцах крест, понял, что действовать нужно с особым, уже рискованным подходом, даже для собственной жизни. Быстрым рывком, пробравшись по спине рептилии, ближе к шее, эльф понимал, что все нужно делать очень быстро и стремительно, - «Лута! Не задавай лишних вопросов, только слушайся меня! Сложи крылья и камнем, рассекая воздух, лети к земле!», - рептилия не смогла быть уверенной для себя в адекватности подобного заявления, но и противоречить не считала возможным, потому что одна допущенная ошибка уже угрожала стать последней для всей компании. «Вы только держитесь там, крепче!», - выкрикнув громогласным голосом, и сделав последний взмах, Тора резко устремилась к земле, прикрыв почти совсем глаза, из-за сильного потока воздуха. Дракон чувствовала, как доверчиво вцепилась за ее спину Эарэль, и хоть они не поладили с самого начала, но сейчас все зависело от эльфа. Каменный страж, тем временем, сокращал расстояние, чего и хотел уже сам правитель лесного народа и, когда до поверхности земли оставалось всего лишь пара десятков метров, король властно прокричал, - «А теперь, расправь крылья, взлетай!». Таким образом, он надеялся, что статуя не успеет совладать с маневром чужаков, и попросту разлетится в щепки из-за сильного столкновения с землей, видимо, что рептилия тоже смогла предугадать подобный ход мыслей эльфа. Потому только при первом звуке его голоса сразу же расправила крылья и взлетела ввысь по другой траектории, оставляя каменного стража обреченным на столкновение. Подобные решения, как правило, принимаются всегда неожиданно, на кон часто ставя жизнь и благополучие своего близкого окружения, даже своя, в надежде, что им улыбнется удача, и что она будет собой представлять. Предугадать уже было невозможным, ведь никто не знал еще мгновение назад, что произнесенное заклинание чародейкой послужит для каменной статуи магической подпиткой, но так действительно произошло. Мог ли кто предсказать, что Эарэль и Лута смогут найти общий язык, согласившись сотрудничать, хотя бы пока что они на этих болотах, а кто бы подумал, что король покинет дворец, роскошную жизнь, обрекая себя на неизвестность лишь бы только заполучить желаемое в этих болотах? Поистине, болота обладали магическим свойством творить чудеса, ведь именно такая атмосфера, как оказалось, пропитанная гнилью и вонью смогла сделать непосильное – объединить столь разные характеры в одну согласованную команду.

В какой-то момент начало казаться, что путникам пришел конец. Такие страхи начинают подступать к каждому время от времени, когда все начинает рушиться, что так долго и старательно выстраивалось в нужную цепочку, когда к каждому звену событий подходишь со всей внимательностью. Когда стараешься все максимально просчитать наперед, достаточно бывает допустить лишь миг слабости и последствия не заставят себя ждать. В такие моменты не возникает вопрос «будут ли неприятности?», но правильнее спросить «насколько будет больно?», потому, как последствий еще никому не удавалось избежать. Да и ладно, когда неприятности будут касаться только лишь тебя самого, с какими трудностями не приходилось справляться на своем веку Квариону, правда, не такого характера, но себя удержать он мог, смог бы выдержать. Но природа ошибки короля опасна всегда и тем, что время от времени приходиться становиться виноватым и ради чего? Ради высшего блага, как правило, обстоятельства нередко заставляли принимать непопулярные решения, жертвуя расположением и благосклонностью членов Совета, но, тем не менее, эти политиканы оставались живыми и здоровыми, жертвовать, же жизнями своих соратников эльфу еще не приходилось, да он и не собирался так поступать. Напротив, он делал все возможное, что бы Эарэль  и Лута не уничтожили друг друга в приступах гнева, что бы каждый из них всех нашел то, что ищет, ведь каждый из них хотел найти свою правду в этих гнилых болотах, что бы отыскать нечто, возможно, самих себя. Тем более, что все трое путников были нужны и необходимы друг для друга, живыми и как же свирепо Кварион смотрел на все то, что происходило дальше, может сам подтолкнул все события к таким обстоятельствам, шаг за шагом, будто бы вел всех к неизбежному концу. Это был тот самый момент для эльфа, когда все вокруг, как правило, останавливается, время замедляется, пространство заполняется туманом, как и разум, особенно, когда все происходит в считанные минуты и приходиться все воспринимать с молниеносной скоростью. Правителю, будучи воспитанным для дворцовых интриг и служения своему народу, подобная ситуация была очень чуждой и неизвестной, стремительной и опасной, не то что бы он никогда не смотрел смерти в глаза, просто облик у нее раньше был более изящный и завуалированный. Прежде смерть представляла собой милую улыбку, быть может, благородной девушки из Совета, которая пыталась добиться внимания или своей иной цели буквально любыми способами. Бывало, что смерть стучала к королю и в личные покои, но это лишь малая доля тех опасностей, что ему пришлось пережить за свои, относительно эльфийского возраста, молодые годы. Здесь же все было по-другому, каждый шаг, сделанный вслепую, будто бы служил поводом для взрыва, способного выбить почву из-под ног. Квариона привело в чувство громкий шум рева Луты, за которым последовал очень резкий и опасный маневр, способный в один момент скинуть с себя недавних знакомых, но риск был оправдан тем, что рептилия действовала так же, как и  эльф – интуитивно и импровизируя. Будь она медлительнее, ей бы не удалось уйти от прямого столкновения  с каменным стражем, который почти настиг чужестранцев. Все что происходило, требовало отчаянных мер и риска, поступков, которые могли привести наших героев к летальному исходу, но не только их, а и как можно больше врагов унести за собой на тот свет. «Лута!», - решил на свой страх и риск снова взять всю инициативу в свои руки король эльфов, - «из глубины болот поднимаются не только мертвецы, но и выходит ядовитый газ, очень опасный и легко воспламеняемый...». Эльф не смог договорить до конца, поскольку пришлось прижаться всеми силами к спине дракона, в которую чуть не врезалась каменная глыба. «Кварион, это слишком рискованно!», - выступила против незаконченной мысли своего спутника волшебница, подозревая, к чему он клонит. Не то, что бы чернокнижница могла что-нибудь предложить взамен, но идея с поджогом ее насторожила до такой степени, что впервые за последнее время она решила ограничиться сказанной фразой и быть готовой нанести возможный удар по стражу. «Я поняла, но предупреждаю, что будет очень жарко!», - с такими словами Лута взвилась вверх, пытаясь достигнуть двух целей, первая заключалась в том, что бы высоко скрыться от внимания преследователя и сбить его с толку. Второй же – набрать высоту, достаточную для всех троих, дабы вдохнуть полные легкие свежего воздуха, возможно, в последний раз. Лута ар Тора начала действовать, и это был ее выход, рассекая воздух своими сильными крыльями, она устремилась только вверх, преодолевая тяжесть маневров, дабы за самое короткое время дотянуться до небес. Погоня не отрывалась от врагов болот, и страж летел, почти доставая до эльфов, отказываясь отрываться от них, он так же мчался за ними, летя по разбитому воздуху крыльями дракона. Но вскоре, достигнув некого невидимого предела в воздухе, Лута резким движением сложила крылья, и, развернув тело, начала лететь вниз, рассекая воздух, она лишь увеличивала скорость. Столкнувшись сразу же в первые секунды падения с каменной глыбой, дракон схватила врага лапами, пытаясь во время падения удерживаться по дальше от пасти чудовища, не давая острым, каменным клыкам прокусить себе шею. Сопротивляться, попав под давление веса всех трех героев страж не смог, но старался поранить обидчицу, что бы в полной степени заставить ее пожалеть за такой наглый и отчаянный поступок. Во время такого падения, Квариону показалось, что эльфы то вовсе и не интересовали чудовище, а его все внимание было направленно на рептилию, которая, как заметил эльф стала виноватой в исчезновении голодного чудища. Но какие только мысли могут не прийти в такой экстремальной ситуации, все, же утверждать что-либо сейчас Кварион  не решился. Тем временем, расстояние до земли стремительно уменьшалось, чем ниже они все падали, тем сильнее становился отвратным по запаху воздух. Картина с каждым мигом становилась жуткой, полчища мертвецов, поднятые темной магией искали виновников своего пробуждения, желая отомстить и вновь вернуться к своим прерванным снам. В какой-то момент рептилия разомкнула свои крепкие объятья и сбитый с толку, страж камнем свалился вниз, падая к мертвецам, а Лута расправила свои крылья. Из пасти дракона вырвался поток желтого пламени, которое, кроме того, что должно было испепелить мертвецов, взаимодействуя с газами поднятыми с днища болот, должно было спровоцировать настоящую агонию, которая могла легко выйти из под контроля и нанести вред всем троим чужеземцам.

Не без помощи учеников Сальмарилу удавалось скрываться от стражи и случайных патрулей. И по мере того, как они проводили своё расследование и пытались найти следы виновных и заговорщиков, все больше подтверждались худшие опасения. Топи. Если они не корень проблем, то, быть может, хранят в себе ценную информацию. Множество раз советом поднимался вопрос о топях, о границах; отправлялись экспедиции, но ни одна не вернулась обратно. Негласно это гиблое место стало считаться запретной территорией, и ещё недавно Сальмарилу приходилось отговаривать молодых драконов даже от желания ступить и самим исследовать топи. Конечно, слушались не все.
Снявшись с очередного постоя, дракон вместе со своей спутницей и сами отправились в топи. Он - желая раз и навсегда покончить с неприятностями, идущими от этого места. Она - помочь наставнику и найти следы экспедиций. Даже понимая, что надежды нет, они надеялись найти живых драконов. Сверяясь с картами, они проложили себе примерный путь, и, на удачу, некоторое время продвигались беспрепятственно.
"Не бывает все так просто", - думал дракон, сверяясь с редкими ориентирами и запоминая дорогу. На привале он планировал начать собственную карту этих мест. "Можно было бы сказать, что мы скрываемся от погони, но отчасти так оно и есть. Конечно, здесь меня вряд ли станут искать...Однако своим побегом я лишь укрепил веру совета в свою виновность или, как минимум, причастность к этому делу."
- Этого нет на картах, - хмуро начала Айрис, выискивая хоть один ориентир, - ни на одной.
Заблудиться в топях хотелось меньше всего, и оба дракона, резонно решив, что с воздуха окрестности виднее, а стражи здесь точно нет, взмыли в небо.
- Там впереди, кажется дом.
- Нам повезёт, если это не дом местной ведьмы, - без энтузиазма произнёс зу Фард, поражаясь чрезмерному, как ему казалось, энтузиазму спутницы. Та в прямом смысле на всех парах рванула к хижине, приземляясь рядом и уже человеком заходя внутрь. "Бесстрашие и отвага. Надеюсь, она не найдёт здесь свою смерть".
Несколько позже Сальмарил тоже вошёл в хижину, отмечая, что та заброшена уже очень давно.Смеркалось, и драконы не придумали ничего лучше, чем остаться здесь на ближайшее время.
Шли третьи сутки их пребывания в старой хижине. Кое-как Сальмарилу удалось приладить подгнившую дверь к проёму так, чтобы хотя бы частично его закрывать. Днём Айрис улетала осматривать территорию и приносила то немногое, что могла найти из пригодного для еды, а сам советник составлял карты. Выдвигаться в путь в неизвестность он не хотел, и теперь, помимо старых карт, мог сверяться со свежей, пытаясь просмотреть по ним закономерность в нахождении и перемещении некоторых ориентиров. " Нам невероятно везёт, словно Тилия и Рагнар, а то и сами Богини берегут нас. Такое затишье может быть только перед сильной бурей. Надо быть готовыми и не расслабляться"
Обычно они по минимуму зажигали хоть какой-то свет или пользовались магией, не желая случайно привлечь к себе излишнее внимание местных обитателей. "Не удивлюсь, если за нами следят с тех самых пор, как мы переступили границу топей, и не нападают до сих пор только потому, что им это не удобно. Пока не удобно".
То, что топи пришли в движение они почувствовали скорее интуитивно, и приготовились к возможному бою. Поднявшаяся на разведку драконица увидела лишь дым вдалеке, и даже не была уверена до конца, не показалось ли ей это.
- Дракон, - она обращается к своему учителю, не веря глазам, и занимает место на крыше, - далеко. Возможно, дикий.
К ней, осторожно ступая по мху, забирается и советник, всматриваясь в указанную девушкой сторону. Если эти гости по их душу, то они по стараются обеспечить достойный приём. Пальцы привычно сжимаются на древке копья, и Сальмарил готов в любой момент ринуться в атаку.
- Ногарэ арувэ тастар кекту, - слышится сбоку шёпот, и три ярких шара света зависают рядом, подсвечивая окружающее пространство и их самих. На время драконица словно зависла, всматриваясь в однообразие топей. Аурой она пыталась осмотреться вокруг и определить хотя бы примерно, что за гости могут их посетить. Сальмарил молчит, не желая сбивать концентрацию девушки.

Оба дракона были напряжены и неподвижны, готовые немедленно броситься в бой, если придется. Шары света служили отличным маяком, и вот уже было видно, что дракон не один.
- Не знаю, кто это, но не похоже на дикого дракона, - обратился Сальмарил к своей ученице, но оружие не убрал. Все-таки в доброжелательность неожиданных путников он верил слабо. - Или у этого дракона странный способ перенесения еды в гнездо, - усмехнулась девушка, - С драконом двое. Эльфы. - уже серьезно сказала она, словно спрашивая  учителя "Что делать будем?".
"Эльфы? Но что они забыли в этой глуши? Как бы то ни было, если против одного дракона мы бы выстояли наверняка, то против такой команды...Должно быть, они доверяют друг другу, если наш сородич позволяет кататься на себе верхом".
Внезапные гости были же близко, по расчетам Айрис - на расстоянии полета стрелы или заклинания, но без разрешения действовать она не собиралась. Советник же ослабил хватку и даже немного расслабился, услышав крик, после которого не последовало атаки. Значит, мирные. И, похоже, даже близко не знакомые с парочкой драконов. От этого сразу стало легче - бой как минимум переносился.
- Лута ар Тора, жрица достопочтенной Тилии, - несомненно, перед ними была разумная представительница драконьего рода. По меркам Сальмарила - весьма привлекательная, к тому же жрица, а они (по его мнению) были драконами мудрыми. Тем не менее раскрывать свою личность дракон не спешил, и хотя лжи в словах драконицы не ощущалось, немного развившаяся за время после побега паранойя давала о себе знать. - Салем ар Фарн, исследователь. А это моя ученица, Айрис ар Галрон. - дракон старался не выдавать себя манерами: жизнь во дворце диктовала свои правила, нормы и порядки прочно въедались в подкорку, а в путешествиях он уже давно не пользовался этим именем, не скрывался ни от кого и ни от чего. А рассмотреть советника не представлялось возможным: если спутница не прятала лицо, то сам советник только поправил капюшон, тенью скрывающий почти все лицо.
Взгляд скользнул по эльфам, отчего-то молчаливым. Не похоже, что опасаются, скорее дело в усталости - выглядят совсем не как на королевском приеме. На мгновение дракону показалось, что незнакомцев он где-то видел, но вспомнить точно где и когда не смог, а потому решил, что мог видеть их в лесах Эларии и успокоился.
- Прошу в дом, - рассмеялась Айрис, осторожно спускаясь в хижину, - Не королевский дворец, конечно, но отдохнуть вы сможете., - и после небольшой паузы продолжила: - А эти двое, молчуны, может тоже представятся? Видно было, что драконица сбрасывает напряжение, иначе было сложно объяснить, с чего она стала такой веселой (хотя нетрудно заметить, что веселость ее скорее нервная, чем настоящая). Спустившись с крыши в дом, она оставила только один "светлячок", разгоняющий полумрак старой лачуги.
- Честно признаюсь, не ожидал увидеть здесь разумных живых существ. Но вы не члены экспедиции, поэтому спрошу - зачем и откуда вы здесь? Слишком уж много гостей в этом гиблом месте, вам не кажется? - тон его спокоен и серьезен. По голосу слышно, что дракону далеко не один раз приходилось если не выступать перед публикой, то как минимум произносить речь. Можно было предположить, что Сальмарил командовал каким-нибудь отрядом, возможно что в прошлом, но долгое время.

Отредактировано Сальмарил Зу Фард (04.07.2017 11:06)

Не верьте топям и бойтесь того, что кажется обыденным — вот что должен знать тот, кто путешествует по землям мертвым. Эльфам бы задаться вопросом: а что забыли два дракона в  утонувшей на половину в болоте хижине? Им бы спросить себя, как удалось так легко убить дракона? Но нет, они верили лишь в том, что хотели верить и видели то, что желали увидеть. По земле струился туман, совсем низкий, едва уловимый, совсем недавно согнанный мощными крыльями Луты, но он был там. Был с самого начала, с самого момента разговора... Он был... Когда дракон упал замертво, кровь, что хлынула из раны исчезла стоило лишь коснуться земли. Но разве кто заметит? Конечно нет, куда интереснее общаться с той милой драконицей, что осталась в хижине.
Она резко обернулась на шум, и увиденное поразило ее до глубины души, увидев, как учитель упал за мертво девушка было кинулась к нему, но в последний момент остановилась,  взглянув в глаза жестокой эльфийки.
-Убийцы!- воскликнула она,- зачем? Что вы хотите?
Туман... Он струился по земле, проникая сквозь дыры в стенах...

Это было ужасно, это было безумно. Это было выше ее сил. Дракониха не могла понять, у нее просто не укладывалось в голове, чтобы эльфы, их союзники вели себя подобным образом: убивали беззащитных и  безоружных. Глаза девушки расширились от ужаса, когда она увидела направленную ей в сердце стрелу, но храбрая рыжеволосая драконица встала между ней и обезумевшими существами… Безумными, злыми, кровожадными… Убийца называла своего хозяина королем, а тот что-то лепетал о чудовища и монстрах, о том, что это иллюзия. Нет! Он сам был иллюзией! Как еще можно было объяснить присутствие короля в столь жутком и неприметном месте.
-Нет!- воскликнула она.- Вы безумны! Вы чудовища! Вы сами монстры! Убивать безоружного! Прошу,- обращалась она к Луте.- Не дай им мне навредить! Пожалуйста! Я не хочу  умирать.