Прошло совсем немного времени, и Агрон остался один – подземелья, камеры, коридоры и заключенные стали его окружением. Это был не только решительный, но и дерзкий ход его супруги, решившей сыграть партию крупнее, выбрав для себя роль, которой демон ее не наделял в этом эпизоде их отношений. По правде сказать, именно за это он ее и любил, потому и восхищался. И все же происходило это ради эксперимента, своеобразного опыта, который Лавузье проводил над своей избранницей, и уже не важным было, что убить то он ее не в состоянии, но кому как не демону знать, что смерть для многих смертных могла стать поистине неоценимым даром. Вот так и получилось с Шарисией, дерзость и хладнокровность, которой в прошлом становились причинами запуска ряды механизмов в истории, после чего Лавузье должен был испытывать ряд подобных ограничений. Стоило заметить, что в тех далеких обстоятельствах прошлого, подобные условия – камера, кровать и «забота» любящей жены показались бы ему сказкой, ведь игры его женщины всегда были на две головы опасней, чем те, что проводил демон. Наивная многоликая полагала, что Азазель и Агроил две противоположенные личности, что же, это было ее право так думать и последний совершенно не спешил ее убеждать в обратном. Вот только женщина сама не поняла, как оказалась пешкой в игре демона, когда он решительными действиями смог упрятать ее, куда подальше от общественности. Риса всегда восхищалась Азазелем за хладнокровие и больной рассудок, с коим тот подходил к своему очередному опыту для новых «открытий» и ему совершенно неважно было, кто оказывается подопытным зверьком, но была у него некоторая эстетика, та невидимая граница, навсегда обреченная оставаться не досягаемой в его экспериментах. Подобной логике последовал и Лавузье, находившийся в Маршаре, вот только опыт был поставлен на его собственной, беременной и слабой жене, которая, подобно израненной лани, угодила в его капкан, птице певунье, угодившей в силки. Конечно же, Агрон не был бессердечным подонком, по крайней мере, законченным и сразу же отдал команду ее излечить, поставить на ноги и тому подобное, но эксперимент заключался в испытании ее психологической выдержке. Что произойдет с гордым зверем полей, родившимся на воле, попробовавшему на вкус ветер и свободу, после его заточение в подземелья? – он умрет и даже не, потому что его захотят убить, скорее тот сам покончит с собой. Но перед этим у жертвы должны наступить предсмертные спазмы нервной системы, которые проявляются перед самым пределом выносливости организма. Шарисия оказалась из пугливых и неустойчивых, ведь стоило ее супругу всего лишь добавить «градус» в печи и та сразу же приняла решение сбежать, стоило, правда, заметить, что это не впервые.
«О нет, моя любовь, эта игра только начинается», - шепотом проговорил Лавузье, смотря на ту стену, в которой совсем еще недавно рассеялась его возлюбленная. На лице демона расплылась коварная улыбка, когда он окинул оценивающим взглядом апартаменты, в которых приговорил к отдыху свою жену. «Не расстраивайся, уютная камера, я верну тебе твою обитательницу», - шепотом, почти не слышно, проговорил демон, осле чего тяжелая дверь закрылась и камера осталась пустой, до поры. Перед Лавузье теперь стояла задача, понять, где находится его благоверная супруга, «игра», которую она захотела прекратить, лишь видоизменилась, но не закончилась и теперь напоминала демону прятки.
Первое что пришло на ум – их личные покои, ведь стоило заметить, что Шарисия исчезла полностью нагой, а значит, есть вероятность, что она на грани обморочного возбуждения ожидает Агрона в спальне. В этом их желания бы тогда пересеклись в одной точке соприкосновения, ведь после такого представления, что та устроила в камере, он хотел ее еще больше. Лестница, коридоры, а потом двери и демон резким движением рук распахнул дверь в их личные покои, но там никого не было – наступила минута тишины, которая длилась, быть может, вечность, а темнота била по глазам сильнее яркого света. Такое происходит, когда глазами не видишь желаемого результата, на который так надеялся. Демон прошел к кровати, с иронией подумывая найти очередную оставленную записку на кровати, но и такого подобного ничего не нашел, после чего почувствовал себя обманутым дважды. Сначала супругой, когда та решила попросту уйти сквозь стены, а потом и собой, когда он подумал, что она его будет ждать в подобном месте.
После недолгого размышления, по голове Лавузье словно молния прошла сильнейшим разрядом, и стало понятным, что большим и вожделенным для Рисы кроме ее потребностей похоти была лишь жажда власти, а значит, ее следовало таки навестить в тронном зале, где, по мнению господина Маршары, та сейчас находилась. Но подобное место, где проходили торжества, требовало от него и подобающих одежд, а подобной мелочи, как другим могло показаться, демон не мог проигнорировать, потому решил даже сменить свою повседневную одежду, в которой он находился в темнице, на свою привычную, военно-парадную.

От личных покоев Агрона дорога к тронному залу не была уж слишком долгой, во всяком случае, быстрее, чем следовало подниматься из камер подземелья к поверхности. Но и этого пути было достаточно, что бы постараться представить себе, каким же будет его разочарование во второй раз, если супруги не окажется и там, тогда нужно будет признать самому себе, что в этой игре он оказался в проигрыше. Тяжелые двери в тронный зал распахнулись под давлением его сильных рук, что сделало появление эффектным, но и подобная картина заставила демона немного поубавить стремительный пыл, с коим он следовал к этому месту. Ясными были две вещи, первая – на этот раз он не ошибся, его супруга действительно находилась в тронном зале, и торжественно восседала на троне. Вторая – уж лучше бы он ошибался, потому, как многоликая уже успела толи охмурить до беспамятства, или напугать до смерти одного из солдат личной гвардии демона.
Его шаги были неспешными, эхом разносились они по всему залу, казалось, заставив все происходящее застыть навеки, а после и легкие хлопки, которые он делал, будто бы медленно аплодируя представлению, которое сам и написал для гениев актеров.
«Браво, ты превзошла мои самые смелые ожидания, дорогая», - медленные овации, а может и красных дорожек не хватало, но явно в чем-то был дефицит, Агрон понимал, что балансирует на грани ее терпения и возможностей и один неверный шаг будет последним, когда тонкая нить оборвется, и энергия взрыва высвободится наружу. Но для начала демону нужно было избежать жертв, среди своего подчинённого народа, потому он сделал демонстрационный, жест рукой на солдата, - «А ты смотри на меня и это приказ твоего лорда», - голос стал контрастно низким, будто бы изнутри начала пробуждаться темная, демоническая сущность. «А теперь выполняй постановление – немедленно собрать все патрули в городе и построить их при воротах поместья», - Агрон кое-что задумал, но говорить свои планы не хотел, было понятным лишь одно, его костюм явно был выбран для публичного выступления перед своими подчиненными.

Существа обитающие в Сайроне бывают столь наивные, что даже мировые потрясения не способны открыть им глаза, и все равно те продолжают искать правду, сами того не понимают, что обнаруженное повергнет их в забвение. Именно потому и останавливаются за шаг до истины, совершенно не желая достигнуть знаний, которыми хотели себя наградить, если вообще доходят до цели. Но те, кто продолжают упорно приближаться  к знаниям обустройства мира и всего живого, всегда должны были делать это беспристрастно, оставив и позабыв такие качества, как алчность, тщеславие и гордость, в противном же случае, они превращались в монстров. Прикоснуться к вечному бытию и остаться живым мог лишь чистый разум, свободный от пороков, быть может, такими были спарды, но демон не знал их природы в самой ее основе. Совсем другим делом были эти двое, что находились в тронном зале Маршары, их успех был очевидным, но обреченным из-за постоянного соперничества и существенной доли недоверия, а сумасшедшая страсть, кипящая между ними, лишь усиливала градус накала, который рисковал вырваться наружу. 
В какой-то момент, когда Риса назвала имя алхимика, той самой второй половины, на которую Агрон уже объявил охоту не на жизнь, а на смерть, без какого-либо шанса на капитуляцию ученного. Стало ясным, что она все еще помнит его, вспоминает, пусть даже и ее связь с ним была лишь в рамках профессионального интереса, в котором сам Лавузье, стоящий перед троном рассматривался, как подопытное существо, с чем тот никогда бы не согласился. Именно в такие минуты Агрон радовался, что, наконец, этому имени наступит конец и его двойник навсегда исчезнет из страниц истории, даже больше – из языков народов в алой империи, поскольку его место займет сам Агрон. Все было продуманно и колесо запущенно, которое было изобретено самим аристократом для уничтожения, но не Шарисии, она ошибалась, ведь Лавузье никогда бы не причинил боли и вреда такому цветку пустыни, нежному и беззащитному, как бы та не была убеждена в обратном положении дел.
«Зачем тебе мучать саму себя, да еще и в таком положении беременности, когда мы можем закончить со всем здесь и сейчас?», - риск с невероятной дозой адреналина в крови испытывал демон, когда решился на такой шаг, сомневался ли он в подобном поступке – да, боялся ли за свою жизнь – нет. Лавузье вытянул движением рук два кинжала из ножен, прикрепленных сзади на поясе, и выставил их острием по сторонам, руки были выставлены в стороны, как при распятии. «Хочешь уничтожить? – можешь сделать это сейчас моими же руками, я даже не буду сопротивляться, знаешь. И ты навсегда освободишься от моей настырной заботы и преследований, ты станешь свободной от кровного договора и брачного контракта, сможешь исчезнуть из Маршары, и тебя никто никогда не увидит», - быть может, именно этого сейчас хотела многоликая больше всего, получить тот самый лотерейный билет на свободу, о которой говорил демон. Но она знала, что заключать даже подобные сделки с аэри всегда вреда несло самой себе больше, чем выгод, хотя за все приходиться платить. «Но пока что я живу, знай, что мои попытки заботиться о тебе, а не подчинять, всегда будут постоянными и больше того скажу, ты сама того хочешь так же сильно, как и я, вот только это имя до сих пор мешает нам достичь с тобой того идеального баланса. Но не волнуйся, скоро эта ошибка будет исправлена, и мы с тобой сможем жить по-другому», - демон понимал, что Шарисия все равно ничего не предпримет против него, но вместе с тем, демонстративно провел лезвиями кинжалов возле своей шеи, будто бы играя в свое представление.
Аэри не стал вдаваться в подробности, каким образом ошибка под именем Азазель вскоре будет исправлена и что за тем последует, но было ясным для женщины, что демон не шутит и точно знает, о чем говорит, даже не блефует. Он и не блефовал, когда сейчас, приклонив одно колено перед троном, предложил ей уничтожить и себя, совершенно давая себе отчет, что сам он от этого потеряет гораздо меньше, чем Риса. Хозяин этого города знал, что они связаны друг с другом и не только кровным союзом, но и обстоятельствами, которые были на таких оборотах, что остановить все происходящее уже не представлялось возможным. И Шарисия, как знал аэри, была моментами порывистой и дерзкой, но не дурой, которая согласиться следовать своей слабости исполнить предложение супруга о его убийстве, порадовав саму себя на момент, а после окажется с простреленными и перебитыми коленями.
А солдаты, тем временем начинали сове движение по направлению замка, и построиться они должны были перед этим зданием для некоторого объявления, вот только кто к ним выйдет, один Агрон или может сама Риса, а быть может и вдвоем, сейчас, все решалось именно сейчас.

А ведь игра тем временем продолжалась, в какой-то момент, неожиданный для всех, демон решил вырваться хотя бы на шаг вперед. Достаточным было почувствовать вкус власти над Шарисией, когда она была общей собственностью между ним и его близнецом, как господин города задался целью – завладеть, при том, что для такого запроса нужно было уметь ждать, но времени было для этого предостаточно. Быть может, и была та самая грань, до которой Агрон дойдёт и решит возле которой, что здесь его предел и дальше этой границы он не пойдет? – Нет, это могло случиться лишь только с его двойником Азазелем, но пока что последний себе спокойно прогнозировал их отношения и закрывался в запрещенных лабораториях, Агрон действовал так, как ему было нужно. В те далекие времена игра была лишь в начальных стадиях, потому и риск был невысоким, и градус страстей не столь сильным, нервы у всех троих игроков были спокойными и каждый двигался по своему усмотрению. Но случается и так, что спираль закручивается к одной неминуемой точке, а пружина, сжимается до самого предела, перед тем как освободить всю мощность зажатой в ней силы. И ставки в игре начали расти в геометрической прогрессии, и неважно было это все сфабрикованными событиями или постепенный срыв нервов привел эту троицу к сильным конфликтам между собой. В результате – разрушенный храм, нападение на Шарисию, зачатие от Агрона и группа наемников, отправленная лишь с одной целью, а именно – обезвредить и доставить Азазеля в Маршару. Нервы у всех были расшатаны до пределов, а персонажи и без того не стеснялись вести самую вероломную игру по отношению друг к другу. Вот, как и сейчас в тронном зале – демон был доволен реакцией супруги, пусть она была подпитана эмоциями, но зато она была настоящей, чего нельзя было сказать об игре жителя алой империи. Но Лавузье был доволен увиденным, ведь очевидным стал тот факт, о котором он давно знал, и на чем решил вероломно сыграть – это он сам, ведь без него и Риса уже дальше ничего не смогла бы преодолеть. Но в таком приеме он понимал и вторую сторону медали, он сам от нее зависел не меньше, а быть может и сильнее, поскольку в организме этой женщины теперь была еще одна, совершенно новая жизнь, которую он считал родной.
Аэри внимательно наблюдал за движениями супруги и в тот самый момент, когда он услышал, да, именно услышал кровь, после чего эта капля протекла по ее шее, оставляя за собой тонкую и изящную дорожку, он бросил в стороны кинжалы, давая сигнал, что бы та прекратила. Решив даже сделать шаг назад в подобной игре, он стремительно начал сокращать расстояние к трону, до того, пока не стоял совсем рядом, перед богиней, она наблюдала за его движениями. Но не столь тщательно, что бы парировать резкий выпад ладони, которым демон выбил из руки своей супруги изощренный нож, пока что та не додумалась себя изувечить еще больше. «Я обещал, и помню свои слова, именно потому я и буду тебя любить дальше и дольше, чем ты сможешь это выдержать. Ты будешь убегать, но я стану твоей тенью, ты будешь прятаться, а я буду твоим дыханием. Ты будешь кокетничать, а я буду твоей страстью, которая никогда от тебя не отступит, как бы ты сильно не проклинала себя за вою слабость ко мне», - с этими словами и взглядом хищника, демон достал небольшой сверток ткани, и колбу с жидкостью. На подозрительный взгляд супруги, была сказана лишь фраза, не принимающая никаких возражений, - «эту кровь нужно остановить». Риса внимательно смотрела на него, в то время, как демон, приклонившись перед нею, накладывал компресс из медикамента и одного зелья.
Вот только Лавузье все равно продолжал играть свою роль, и даже под видом заботливого мужа, он смог пробить ее броню подозрений, и теперь растирал по шее жидкость, которая кроме того, что останавливала кровь. При попадании на открытые порезы, проникала в организм и, словно снотворное, призвано было погрузить женщину в глубокий и спокойный сон. Агрон был хищником по натуре, Риса это подметила правильно, вот только, быть может и сама не знала, насколько сильно образно выражаясь, он вцепился в ее шею стальными челюстями гиены и был готов разбиться скорее сам, чем выпустить из-под своего влияния свою любимую, обожаемую женщину.