То было великое время. Ветерок с запада щекотал нервы государству. В глазах многоликой толпы читалось то, чего давно уже никто не видывал - надежда. Надежда на новое будущее, счастливые перемены; люди ждали награды за все свои лишения. Безжалостная судьба делала жизнь простых крестьян сплошным месивом из боли, голода и унижения. Так они жили всегда. Но сейчас их осветил лучик чудесного нового мира. Солидные торговцы, государственные служащие и мелкое дворянство тоже устали считать крупицы денег, перепадаемых со столов членов Торгового Союза Сайрона, перенаправляющих поток финансов в сторону Брута. И даже высшее сословие охотно втянулось в рискованную игру, ослеплённые блеском безразличной меди.
- Нет, жалкие безбожники! Вы сотворили себе идола на трупах надоевшей вам религии, вы воздвигли башню и поместили на престол своё скотское отражение, имя ему - Капитал! Ради чего вы живёте? Чему служите столь рьяно? Никакие деньги не спасут вас от кары судного дня! Рвите на клочки акции, бросьте монеты в самый глубокий колодец и бегите в храм! Пусть ваши колени покроются ссадинами, язык мозолями, а тело украсятся покаянными веригами, быть может тогда вы искупите хоть толику из того богохульства, что в своём безумии творите вы сейчас! Внемлите мне безбожники...
Некоторые лица скучающе разглядывали проповедника, ожидая своей очереди в толпе перед главным офисом акционерного общества Южных Степей, но, в основном, священник распинался перед морем обращённых к нему затылков. Люди, сутками торчащие пред закрытыми дверями своего новой жизни, больше любили выступления профессиональных артистов, жонглёров на ходулях или музыкантов, а бредни святош только утомляли. Да, церкви очень не понравилось что горожане решили нести деньги не им, а каким-то торгашам. Однако, несмотря на своё недовольство, высшее духовенство вполне рьяно участвовало в торговле акциями, порой закладывая церковный инвентарь.
Говард прохаживался вдоль верёвочного заграждения, напоминая своим присутствием о необходимости соблюдения порядка. Все свары пресекались самым ужасающим способом - все участники беспорядков теряли своё место и отправлялись в конец очереди. По факту это значило следующее - вы можете вытворять что душе вздумается, но не смейте попадаться. Даже обросшие, дико поглядывающие по сторонам личности, явно ещё вчера резавшие людей на большаке, уяснили эти правила и вели себя тихо.  Когда Говард проходил мимо, все опускали глаза и замолкали, а если он останавливался рядом с понравившейся ему мещанкой, то она заискивающе глядела в ответ на его плотоядные взоры. Такая покорность сильно портила Говарда. Чуть-ли не каждый вечер он участвовал в омерзительных попойках, имел большие долги в большинстве трактиров и с особым, садистким наслаждением избивал любого, давшего хоть малейший повод. В это время ему очень нравилось выводить какого-нибудь юнца из душевного равновесия и, в компании таких-же мордоворотов отделывать его дубинками. У всех на виду, так что-бы все вытягивали шею, тихонько охали и не смели заступиться. Но такое удовольствие перепадало не каждый день.
Быстрым шагом на встречу шёл другой офицер. На его лице читалось беспокойство. Он кричал на толпу, требуя отойти от ограждения, в руках у него была дубинка. Привычным движением он бил по плечам зазевавшихся. Говард мгновенно понял к чему идёт дело и присоединился к своему коллеге. По очереди пробежалось возбуждение. Все радостно переглядывались. Стражникам едва удавалось сдерживать потерявших всякий страх людей, когда появилась группа лакеев, окружавших самого господина Эдварда Левендора, члена совета директоров акционерного общества. Этот волшебник, почти столь-же любимый в народе как его дочь, быстро шагал, кривясь от отвращения и прижимая к носу платок с духами. Его любили, но он уже примелькался, а его овеянная славой дочурка была чуть-ли не национальным символом. Невидимая, она делала всё для обогащения своего многострадального отчества, где-то в суровых землях тигран. Вслед неслись одобрительные выкрики, свист и улюлюканье.
- Заткнуться! Не прикасаться к ограждению! Ты, в шляпе, а ну слезь со столба! Тебе говорю, придурок! Убрали грабли от ограждения! Скот тупорылый, не слышите что вам велят?!
С трудом уняв народ, Говард вернулся к обходу. Где-то в стороне он увидел... Нет этого не могло быть. Наверно кто-то очень похожий. Говард попытался заглянуть через головы, но из этого ничего не вышло. Раздосадованный, он подошёл к шатру для отдыха стражников и присел рядом с одним из сотрудников Псов Сайрона. Тот удивлённо посмотрел на Говарда.
- Чё с тобой?
- Да так, показалось кое-что.
- Ясно. Не жалеешь ты себя, вон аж вена на лбу вздулась. Скорее-бы конец этой грёбаной смены. Пойду в бар, возьму холодненького...
"Да нет, бред какой-то. Да и как я узнал-бы? Я же её только на листовках видел. Да в толпе? С этими животными? Это просто невозможно. И всё же ошибки быть не могло - я видел Кирани Левендор. И это, как будто, уже не в первый раз? Что за шутки?"
Где-то на границе сознания вещал вещал далёкий голос, перечисляющий преимущества горячих закусок, пока Говард погружался в пучину сумрачных воспоминаний.

"Цыганка? Магесса? Или, всё таки, проститутка? Сложно."
- Сегодня вечером я буду в трактире на Паточной улице, Жареным Павлином называется. Там и свидимся. - Выдал Говард после секундного ступора и пошёл дальше с лёгкой ухмылкой на лице.
Смена была какая-то шальная. Несмотря на пасмурный денёк Говард потел под своей бронёй. Девушку он больше не видел. Сильно переживал. Подозревал всякое. Предполагал что она может быть подосланной, хоть и не понятно кем и для чего. Считал возможным что она просто передала сообщение, или это какая-то проверка, а может просто ошибка. Впрочем, мысль об элитной проститутке тоже никуда не делась.
"Может она хочет выведать у меня где я храню свои акции и деньги? Я ведь действительно многовато храню дома без надлежащей охраны. Кому надо - тот и под доски залезет и найдёт. Но какому ростовщику доверить? Решено, буду хранить акции в банке. Отныне и впредь. Пусть это послужит мне предупреждением."
Весь день он хотел одного - незамедлительно отправится на оговоренную встречу, но, в конце смены его встретила парочка сослуживцев, они зашли выпить пару кружек в ближайший кабак. Ну, сыграли в кости, конечно. Потом начался мордобой и пришлось уйти, по тому что достаточная кондиция для пьяной драки ещё не была достигнута. Зашли в притон. Выкурили кальян с гашишем. Выпили вина и скушали парочку пирожков с марихуаной. Только пригубили абсента, как вспомнили что сегодня петушиные бои. Пришлось сворачиваться. Успели ко второму туру. Говард проиграл две мелкие акции (10 медных), сослуживец из Псов Сайрона заложил свой позолоченный шлем. Поругались с какой-то группкой приезжих. Разошлись крича друг другу в след оскорбления. Зашли харчевню. Перекусили. Пораскинули куда дальше. Увидели за окном знакомую группу приезжих. Преследовали их. Догнали в переулке и избили. Вывернули карманы. Денег курам на смех. Раскидали их мелочёвку по улице. Зашли в паб и отпраздновали победу. Бармен налил выпить за счёт заведения. Шли по улице, громко распевая гимн Псов Сайрона и солдатские песни, после чего орали что-то неразборчивое. Пугали прохожих. Наткнулись на патруль. Говард провалил попытку дипломатии. Коллега из Псов Сайрона полез драться. Оставили его лежать на мостовой под градом ударов, а сами ретировались в переулок. Ходили где-то, пока не стало холодно. Попрощались. Говард на автопилоте добрался до Жареного Павлина. Упал на стул перед знакомой рожей.
- Доводилось-ли тебе видеть сны, столь похожие на явь, что понять что есть сон а что реальность удавалось лишь пробудившись? Если бы ты не мог проснуться, как бы ты узнал, что сон, а что действительность? Забавное изречение, не так-ли?
- Задрал. Почему ты всё ещё страдаешь? Все вокруг жируют и радуются напропалую, а ты сидишь как перст в этом вонючем трактире и всё ноешь. Переживаешь что философам не будет места в прекрасном мире будущего?
- Боги упаси, я не философ, я последний романтик. Не путай, деточка. Да и за философов я не очень переживаю. Ведь именно они будут теми кто ещё скажет "а мы знали что у вас ничего не выйдет!". И поверь у них будет такая возможность, когда всё рухнет.
- Чушь!
- Думаешь настал золотой век? Думаешь изобретён способ быстро и безболезненно сделать скачок на несколько ступеней развития вперёд? Полно. Человек ещё не перерос своих детских желаний, а потому не станет никто строить новых городов, двигать науку или искусства. Люди играющие в игры - вот чем запомнятся эти годы. В лучшем случае.
- Ну... Дома строят-же? Лавки там всякие. Будут расти капиталы, появятся новые рынки сбыта, индустриализация и реформы станут насущной необходимостью. Так говорит Гюнтер и я с ним согласен. Через пару лет я и сам может открою предприятие. На пример...
Говард на долго задумался.
- А зачем? Ты можешь организовать мануфактуру и её годовой доход будет равен твоему месячному заработку от продаж облигаций.
- Со временем проценты от взносов станут меньше. Акции Южных Степей станут всё меньше прибавлять в весе и народ ринется строить, организовывать и перераспределять.
- Нет. Эту машину невозможно будет так просто остановить. Помяни моё слово - она ещё погребёт под своим весом тысячи и тысячи.
Говард почувствовал за спиной чьё-то присутствие и оглянулся что-бы заказать ещё выпивки, но вместо официантки там стояла давешняя знакомая, теперь ещё больше напоминающая кого-то из далёкого прошлого. Возможно по тому что на её лице проявилась иная эмоция - гнев. Собеседник Говарда подскочил (куда только девалась его недавняя меланхолия?) и энергично отодвинул стул, приглашая девушку присаживаться.
- Прошу извинить мою невнимательность, я задерживал вашего знакомого так долго, уже ухожу. Вы прекрасны. До свидания. Говард, мой мальчик.
Стражник озадачено пригладил усы.
- Эм... Я и забыл как-то о тебе. О вас. Кхэм. Закажем чего-нибудь выпить?

C начала Говард разозлился. Очень. Хотел было врезать наглой девчонке, но увидел её самоуверенное лицо, будто она и не знала что разговаривает со стражником. Стражником. Головорезом на государственной службе. Ни каким-нибудь элитным убийцей с кодексом чести или дворцовым стражем с уставом вместо мозга и не рыцарем, а со стражником,  ублюдком, могущим и желающим месить всех и вся просто по тому что обладает на это некоторым правом, развращённым безнаказанностью, вскормленным попустительством, считающим каждого встречного либо жертвой для грабежа, либо таким-же бандитом, только главнее. Кирани они не мог классифицировать иначе как жертву. Как овечка, храбро блеющая перед волком. В конце концов всё равно будет стейк, но почему-бы не насладиться шоу?
- Чтож... Значит Торговый Союз? Ну да, конечно. Припоминаю. Пойдёмте, решим проблему. К чему тянуть, да? - После непродолжительной паузы сказал Говард. Он деловито поднялся, схватил кружку с приближающегося подноса и широкими шагами промаршировал на улицу. Официантка недовольно посмотрела ему вслед, но промолчала. На улице стражник закурил трубку и потеплее застегнул одежду. Моросило. Согревала утихающая злость и нарастающая весёлость.
"Вот будет потеха."
Идти пришлось минут двадцать. Они вышли из зоны гигантских луж, миновали область мерзкой вони и вышли на чистые, ярко освещённые улицы. Гадость и прелесть в Каридине всегда находились бок о бок. Говард уверенно подошёл к грозному на вид швейцару у входа в большого, покосившегося, но всё ещё несущего налёт былого величия здания. Объяснялся Говард долго, прижимал руку к груди и, в конце концов он помахал своей спутнице с радостной улыбкой на лице. Они миновали пропускной пункт, где мельком можно было увидеть чрезвычайно серьёзную охрану, увешанную оружием и магическими амулетами. Потом они почувствовали жар, идущий им навстречу и отдалённый гул голосов. В фойе, Где Говард сдал своё оружие и броню, оставшись в помятой, но явно дорогой одежде. После чего принял от гардеробщика парочку каких-то золочёных штук с перьями.
- Сегодня здесь практически только сотрудники Торгового Союза. Если подумать, то кроме них сюда мало кто приходит. Мда, и ещё меньшее число сюда пускают. А потому им скучно до ужаса! Если хотите что-то узнать - то лучшего места просто нет. Но есть маленькое условие - ни при каких условиях не пытайтесь снять чужую маску. Да и свою лучше не снимайте. И не рассчитывайте узнать имени собеседника. Удачи. - С этими словами Говард надел один из золочёных предметов, оказавшимся фарфоровой маской, изображающей улыбающуюся обезьяну и ушёл, оставив вторую маску на прилавке.
Этот притон был до того переполнен коврами, картинами и шкурами, звуками, запахами и ощущениями, что от простого прибывания внутри незамедлительно происходила передозировка впечатлениями. Внутри было людно, но не слишком, однако навязчивая музыка и приятные, но очень сильные и специфические запахи, заполняли собой всё свободное пространство. Вне этого пространства были люди в масках, возлежащие на диванчиках, сидящие на подушках вокруг кальянов или просто бродящие по залу. Так-же тут было несколько мальчиков в светлых туниках, они разносили напитки, фрукты и, конечно, наркотики. В основном опиум и гашиш. Кальяны обслуживали сами посетители. Сами наливали себе вино, но были и те, которым местная прислуга была вынуждена что-бы то ни было скармливать (обычно виноград, но обязательно по ягодке) или держать их сигару, или выполнять ещё что-нибудь, но их никто лапал и не домогался. Из основного зала выходило пара дверей, ведущих в бани и тропический сад.
Основными правилами здесь было: получай удовольствие и уважай чужую анонимность. Для поддержания собственной анонимности к услугам посетителей всегда был неограниченный запас масок и гостевое одеяние, ношения которого было не обязательно (в отличии от маски). Говард облачился в гостевую тунику, расшитую бисером и отороченную бархатом, сменил маску и окунулся в омут ближайшей компании. Там, под дружный хохот, какая-то худосочная дама в тонкой серебряной маске, изображающей смущение, театрально отчитывала толстого мужчину в маске из непрозрачного зелёного стекла. Говард так и не понял что она изображала, но после нескольких затяжек сигары, щедро пропитанной опиумом, это стало и не важно. Всё было весело и замечательно. Стражник непринуждённо ходил от компании к компании и никто не был против даже самому внезапному вмешательству в беседу. Попутно он ел, пил, бросал иронические замечания и неожиданно вступал в споры.
- ...далеко не одинаково отношусь к людям. В близкие друзья выбираю себе людей красивых, в приятели — людей с хорошей репутацией, врагов завожу только умных. Тщательнее всего следует выбирать врагов. Среди моих недругов нет ни единого глупца. Все они — люди мыслящие, достаточно интеллигентные и потому умеют меня ценить. Ты скажешь...
- ...кажется, в ту пору какая-то из моих картин имела большой успех, — во всяком случае, о ней болтали в дешёвых газетах, а в наше время это патент на бессмертие...
- ...шика-а-арно... Эльфийская опера? Шика-а-арно...
- ...герцог не явится - то замарает своё имя, а явится - обзаведётся лишней дырой в груди. Второе, я считаю, не так уж и страшно в конце концов...
- ...урбанизация неизбежна. С этим вашим пресловутым обществом или без него, вкладываться в традиционные аграрные отрасли становится всё менее и менее выгодно. Пока работа в полях не претерпит существенных модернизаций - её...
- ... Левендор? А я её видел на прошлой неделе. Во внутренней приёмной для особо важных клиентов установлен хрустальный шар, где всегда можно увидеть движущийся караван. Они шли по дюнам и во главе ехала она. На верблюде.
Говард лежал в куче подушек и с трудом слушал очередного оратора в очередной компании. Его разум изрядно устал за этот долгий вечер.
- Попасть туда не очень трудно. С начала за тебя должны поручиться, как минимум, трое держателей акций из партий до шестого тиража, то-есть на которых ещё стояли личные подписи. После этого приобрести пакет акций на сумму не менее пятидесяти медных и вуаля - тебе открыт путь в центр связи. Общение они производят по средством передачи друг другу голосовых команд, но, при этом, нельзя что-бы звук шёл в обе стороны одновременно, иначе хрустальные шары лопнут. По этой причине комната связи звукоизолирована, а запись сообщения переводится в текст специальным заклинанием, но присутствовать при приёме сообщения, конечно, нельзя. А жаль. Говорят у Левендор бархатный голосок. иначе как-бы она смогла-бы уговорить этих животных вести с нами торговлю?
- Говорят, со следующим караваном они привезут в столицу тигранского посла.
- А я слышал что это будет не посол - а полководец, что он влюбился в Левендор и поклялся всюду за ней следовать.
- Теперь все тиграны только и мечтают о том что-бы посетить Братство Лордов Терры.
- Хорошие тиграны после смерти попадают в Каридин.
- А плохие?
- В Империю Сувурри!
- Или к аэри!
- Завтра состоится благотворительный аукцион в пользу голодающих, там можно будет купить картины столичных мастеров за акции, одна из работ посвящена тому случаю, когда Левендор убила своего первого тиграна. Помните, уважение этих дикарей можно заслужить только убивая их по несколько раз на дню. Один из моих сыновей даже захотел вступить полк пограничников. Я, конечно, согласился. Путь развлечётся.
- Я хочу взглянуть на караван, кто со мной? Завтра-же?
Говард поднял руку.
- Я! У меня и акции старой партии есть. Где встречаемся?
- Оставь мне записку, мы после переговорим. И все желающие тоже. Знайте - человек в маске кота никогда не врёт!
Где-то на краю сознания Говард припоминал что пришёл с кем-то и хотел понаблюдать как гость выставит себя на посмешище неумением вести бредовые, бессвязные беседы в компании высокообразованных и могущественных торговцев.

Отредактировано Говард (26.09.2018 01:02)

Говард стоял на улице возле гостиницы, облокотившись на стену. Кирпичная его кладка была холодной и влажной. Таким-же был весь Каридин этим утром. Ветерок с запада нёс свежесть и, временами, поднимал волну сухих листьев. В столице осень. Под ногами стражника копошилось несколько голубей, которым Говард рассеянно бросал кусочки хлеба. Он ждал встречи с вчерашним знакомым, который обещал ему экскурсию в штаб-квартиру Акционерного Общества Южных Степей. Желания идти не было никакого, но уговор надо держать. Маски масками, но анонимность мгновенно исчезает, стоит только не сдержать данное слово. Очень на многие мероприятия его не больше не станут пускать, если он прогуляет. А ведь Говард и так не бог весть какой авторитет. Офицер городской стражи, таможенник, сумевший пристроиться к рынку с акциями, хоть и не в качестве продавца, но хоть в качестве обслуживающего персонала и то хлеб. Казалось, Говард принимает как должное своё нынешнее положение, но внутри у него гнездилось беспокойство. Он помнил своё прошлое, своё происхождение и поступки. Ничего из этого не могло-бы привести к успеху, а уж всё вместе и вовсе удивительно что его хоть кто-то терпит, да ещё и на пьянки для богатеев пускают. Кредиты ему открывают всякие. И всё-же сынок бедного столяра, бывший сторож каторжников, всю жизнь только и делавший что хапавший всё что мог и прислуживающий властьимущим - именно такой человек выжил и преуспел там, где многие другие сгинули. Заслужил-ли он своё нынешнее положение? Свою сытую жизнь? Определённо нет. Говорят, боги играют жизнями живущих как в какую-то настольную игру. Но зачем им могло понадобится сохранять такую незначительную фигуру как Говард? Близится конец света. Его малое отражение видно в осени. Природа умирает, а за ней погибнет и земля, разрушатся горы, осушатся моря.  Всё это он видел во сне. А ещё он видел остров, заполненный чудовищами, хранящими частицу целого. Осколок божества, нетерпеливо ждущий что-бы воссоединиться с остальными. Во сне Говард и сам ощущал его желание вернуться в состояние единого, но увидеть что-то ещё никогда не удавалось. Единственный образ, отпечатавшийся на сетчатке глаз - небольшой, искусно украшенный кинжал, торчащий из чьей-то груди.
Группа была небольшой. Всего пять человек. Одним из них была вчерашняя знакомая Говарда. Стражник старался держаться от неё подальше, боясь её раздражительного характера, могущего раззадорить мигрень, вызванную похмельем. В здание их пустили без вопросов. Старший группы - энергичный мужчина лет сорока, не болтал попусту, но, в случае необходимости, давал пояснения. Безукоризненно вежливо, но и без особого энтузиазма. Им предложили подождать и выпить кофе. Однако пауза затягивалась. Потом Говард увидел деловито снующих стражников. Они что-то искали. Потом перекрыли все входы и выходы. Служащие группой проследовали куда-то и в помещении стало пугающе тихо. Чувствовалось напряжение, по этому никто не удивился когда к ним пришёл какой-то офицер Псов Сайрона в сопровождении нескольких вояк и потребовал всех пройти за ним. Группу разместили в большом офисе и начали по одному вызывать на допрос. Говарда спросили кто он, узнали причину прибытия и устроили осмотр личных вещей. На встречный вопрос честно ответили - из частной коллекции одного из учредителей пропал важный экспонат. Какой - не уточнили. Потом его отвели в другой офис, поменьше и поскромнее. Вскоре туда привели и Кирани. Говард хотел было заговорить с ней, когда услышал чей-то голос из угла комнаты. Там обнаружился странный человек в лохмотьях. Худое его тело сковывали какие-то цепи.
- Здравствуйте, спасибо что пришли. Помните вы или нет, но Торговый Союз Сайрона недавно оказал вам большую услугу и теперь готов принять плату за неё. А ещё вас ждёт вознаграждение, конечно. Как видите, в Каридине сейчас очень непростая финансовая ситуация, а это значит что Торговому Союзу придётся вмешаться, что-бы спасти Братство Лордов Терры. В том числе и вашими руками. Если всё сделаете правильно - то это не займёт много времени и принесёт солидную прибль. Но с начала я хотел-бы узнать есть ли у вас какие-нибудь вопросы, прежде чем я начну вдаваться в детали?
Вместо ответа Говард потянулся к мечу и попятился к двери.
- Я никому ничего не должен. А судьба Братства Лордов Терры в ведении правительства, вмешиваться без их приказа я не стану.
- Десять тысяч медных за два дня сотрудничества.
Говард замешкался. Убрал руку от оружия. Молча кивнул и сел на стул, скрестив руки на груди, выжидательно глядя на странного человека.
- А вы, госпожа Левендор, чего хотелось-бы вам?
Говард удивлённо уставился на Кирани.
" Неужели она и есть тас самая Кирани Левендор? Что здесь происходит? Как такое возможно? Страсти какие."